Том-Укротитель

Как обычно, вначале артисты цирка прошествовали перед зрителями в торжественном марше. Впереди шла жирафа с мистером Госсе верхом. Затем, в живописном беспорядке, — кенгуру, слон, обезьяны, верблюды, зебры. За ними — клоун Баттерфляй на осле, далее гимнасты, жонглеры, фокусники и, наконец, наездники с Томом и Джейн во главе.

Торжественный выход всей труппы, предваряющий основные события вечера, всегда тепло принимался публикой.

Некоторые артисты сразу завоевали симпатии зрителей. Это, конечно, мистер Госсе с Фатмой, Баттерфляй со своим ослом, Том на Манкиллере и Джейн на великолепном жеребце.

Но сегодня, против всякого ожидания, публика встретила труппу весьма и весьма прохладно. Видно, что-то произошло.

Жидкие несмелые аплодисменты сменились нарастающим шумом. И скоро свист, крики, топот, рев обеспокоенных животных — все смешалось в едином звуке, заполнившем собой пространство цирка.

Дальше — хуже.

Со всех сторон в артистов градом полетели пирожные, огрызки фруктов, овощей и невероятное количество тухлых яиц. Животные испугались. Кортеж смешался.

Правда, артисты, запачканные с ног до головы летящими с трибун отбросами, держались как ни в чем не бывало. И странное дело: создавалось такое впечатление, будто главной мишенью рассвирепевших зрителей стали мисс Джейн и Том. Их более, чем других, забросали тухлыми яйцами.

Надо уходить!

Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.

В коридоре, где было потише, они посмотрели друг на друга, и Укротитель воскликнул:

— Это чьи-то козни…

— Я, кажется, догадываюсь, чьи…

— Лизи Джонатан?

— Именно! Я просто уверена.

— Но невозможно же вот так, за один день, завербовать тысячи людей.

— Оказывается, при желании можно.

— Однако есть и такие, кто нам сочувствует!

— Их слишком мало. Нас дружно забрасывает отбросами огромное большинство. Лизи припомнила мне удар плеткой.

— Вы жалеете о случившемся?

— Я бы охотно все повторила… на этот раз посильнее и похлеще. Кстати, если это будет продолжаться, то нам конец.

Тем временем в огромном коридоре столпились артисты вместе с животными. На арене никого не осталось.

Тут же невероятный шум сменили бурные аплодисменты, как будто цель достигнута.

— Я хочу выяснить, что все-таки происходит? — С этими словами Том вернулся на арену.

Трибуны взревели с новой силой, на молодого человека обрушился новый град гнилых отбросов. Укротитель спокойно продвигался по арене, ожидая, пока зрители утихомирятся.

Напрасное ожидание!

Всеобщий кумир[150] и любимец еще вчера, сегодня Том в бессильном молчаливом гневе выслушивал отвратительные оскорбления, не успевая уклоняться от летевших со всех сторон тухлых яиц.

Послышались выстрелы. Нашему герою угрожала смертельная опасность.

— Негодяй! Хвастун! Шут гороховый! Смерть проходимцу!

Еще немного, и Укротителя изрешетят пули.

Раздались предостерегающие голоса:

— Нет! Нет! Нельзя! Можно попасть в зрителей!

Послышались новые револьверные выстрелы. Дамы завизжали и, заткнув уши, поспешили к выходу. За ними, громко возмущаясь, последовали мужчины.

— Верните наши деньги! То, что мы заплатили за места!

Другие кричали:

— Надо снести ограждения и сжечь этот балаган! Сжечь, и все!

Нервно покусывая усы, Том бесстрашно стоял в центре манежа.

— Бараны! Если б только пятьдесят моих отчаянных друзей-ковбоев были рядом, я быстро поставил бы всех на место! Но обух плетью не перешибешь. Лучше уйти.

Бледный от ярости, Том повернулся и, осыпаемый оскорблениями, присоединился к труппе. Пока артисты поспешно отводили животных в безопасное место, зрители, словно обезумевшие, ломали и крушили бесценное цирковое оборудование. Вспыхнуло пламя.

Через полчаса погром прекратился. К счастью, всех животных и лошадей удалось спасти. Но потери оказались огромными. Потребуются большие деньги, чтобы закупить новое оборудование.

Ничего не оставалось, как уехать из Сан-Франциско.

ГЛАВА 4

Сыщик сообщает неслыханную новость. — Американский цирк на Центральном вокзале. — Хитроумное приспособление для жирафы. — Отъезд.

В отеле «Гамильтон» царила суматоха.

Крики животных, ржание лошадей, грохот бросаемых и передвигаемых волоком деревянных ящиков, стук молотков, непрекращающееся движение взад-вперед озабоченных людей, скопление грузовиков — такое зрелище предстало взору примчавшегося сюда Силквайера.

Жакко провел сыщика в столовую, где как раз заканчивали завтрак.

Последовали взаимные сердечные рукопожатия, приветствия.

— Здравствуйте, Вайяр! Здравствуйте, дорогой друг!

Гризли-Бен стал ласково укорять гостя:

— Почему же вы не приехали пораньше? Позавтракать вместе с нами, как мы просили?

— Да, дорогой сэр, — добавила миссис Диксон, — ведь это наш последний завтрак в Сан-Франциско.

— О, мадам, это было, к сожалению, невозможно.

— Но вы, по крайней мере, не голодны?