Том VIII

2. Недостаточно объяснена разность между мирянином и монахом, столь явная из слов Спасителя к юноше: аще хощеши спастися, заповеди сохрани: не убей, не прелюбодействуй, не укради и проч. Вот деятельность мирянина, коей цель — спасение. На вопрос юноши, что есмь не докончил, Господь научает, что есть в христианском жительстве совершенство; кто хочет оного достигнуть, должен сперва оставить все земное и потом, обнаженный от всего, принять труд о достижении совершенства Это изображает и евангельская притча, в коей Царствие Небесное уподобляется купцу, узнавшему, что на некотором селе скрыто сокровище, и продавшему все имение для покупки села того, заметьте, а не сокровища Святой Макарий Египетский говорит, что тот, кто расточил имение, оставил все приятное земное, удалился в пустыню, — еще ничего не сделал, только обнажился для вступления в поприще, — неизвестно, достигнет ли цели.

Совершенство христианское состоит в чистоте сердечной, коей является Бог, обнаруживающий Свое пребывание в сердце многоразличными дарами Духа Святого. Достигнувший сего совершенства есть светильник, не телесным служением, но служением Духа исполняющий заповедь любви к ближнему, руководящий спасающихся, восставляющий их от падений, целящий их душевные раны. Монашеский лик доставил Церкви Христовой пастырей, которые не препретельными словесами человеческой мудрости, но словесами Духа, споспешествуя учению чудесами, пасли и утверждали Церковь. Вот почему Церковь по окончании мучения представлена бежавшей в пустыню. Туда бежало совершен{стр. 21}ство церковное, источник света церковного, главная сила Церкви воинствующей. Кто были Златоуст, Василий Великий, Епифаний, Алексий и Филипп митрополиты, — словом, все святые пастыри? Но и не в чине архиерейском, а в простом монашеском есть много светильников от Антония Великого, Иоанна Дамаскина до Сергия Радонежского и Георгия Затворника. Веру утверждали, ереси обличали и попрали. Без монахов пропало бы христианство в мирянах. Вот сколь необходимо в Церкви Христовой совершенство, без коего и спасение с самою верою легко может утратиться, и непременно утратится: ибо нужны чувства, обученные долгим временем, в различение добра от зла (Евр. 5, 14). Сего совершенства достигали в первенствующей Церкви аскеты и мученики, после — монахи. Безбрачие, нестяжание, пост, труд, бдение, деятельная любовь, это — орудия, средства к достижению совершенства, но не самое совершенство. Кажется, в письме об этом сказано темно, отчего различие и необходимость монашества выставлены не в полной силе. Хорошо бы сочинителю прочитать беседы Макария египетского, и слово усилить понятиями духовными. Скажут: какой гордый отзыв о монашестве, обличающий гордость сердца. Отвечаем: в темной комнате значительная нечистота не приметна; в освещенной яркими лучами солнца тонкий прах весьма заметен и беспокоит хозяина Дух Святый есть учитель смирения; вселившись в сердце, вздыхает воздыханиями неизглаголанными и показывает человеку ничтожность праведности его, как говорит Исаия: вся наша правда, яко порт жены блудницы. Настоящая дьявольская гордость — отвергать Дар Божий существующий, как бы не существующий. Навсегда Ваш преданнейший

Архимандрит Игнатий.

Мая 5-го дня 1840 год

№ 21

Апостол говорит: и все хотящие благочестно жить, гонимы будут. Заметьте, почтеннейший Отец Архимандрит, что здесь упоминаются только хотящие жить благочестиво. Чего же должны ожидать те, которые действительно начали так проводить жизнь свою, так говорить и действовать?

Вот Вашему Высокопреподобию краткий ответец на одно из любезных писаний Ваших. Относительно другого скажу также кратко, что все замечания Ваши о монашестве оценены достойным {стр. 22} образом. Справедливость их очевидна. Не к гонениям надобно относить истинное его начало. Мы видим образцы его даже до пришествия Спасителя в святых Пророках. По свидетельству Иосифа Флавия было еще в Иудее собратство, похожее на монашество, именно собратство Иессеев. И весьма замечательно, что Новый Завет, обличающий учение Фарисеев и Саддукеев, ни слова не говорит о современном им учении Иессеев. Не они ли настоящим образом чаяли Спасителя, не они ли первые окружили его, когда явился Он между человеками? Не они ли первые сделались Его последователями? И название их видится от отца Давидова. Тут есть что-то таинственное, достойное важного размышления.

В заключение усердно благодарю Вас, почтеннейший друг, за то, что указали мне на письма Затворника Георгия. Я слышал об них, но до сих пор не любопытствовал прочитать их. Теперь познакомясь с его писаниями, сердечно сознаюсь, что они весьма того достойны, чтоб сделаться настольною книгой у всякого доброго христианина. Утешительно видеть, как [нрзб.] знаком был автору высокий предмет, о котором пишет. Что значат перед его неискусною простотою все краснобайные проповеди и послания суетной и надмевающей теории?