Томагавки кардинала

В первозданную тьму хлынула тьма абсолютная. Лавина Хаоса расползалась пятном, ломая измерения и растворяя в себе целые Миры с мириадами их обитателей.

— Рык Антитворящего… — в бесстрастном голосе Древнего мелькнула еле заметная тень благоговения. — Вот и всё — кончено.

— А что видят сейчас обитатели гибнущих Реальностей? — холодно спросил второй.

— Это бывает по-разному, — пояснил первый. — Растворение может выглядеть как провал в чёрную дыру, как внезапное превращение звезды в сверхновую, как свертывание пространства в точку или как падение на планету гигантского астероида. А вот что все они при этом чувствуют… Этого я не знаю — я никогда не погибал Конечной Смертью под Лавиной Хаоса и несмотря на вечную нашу тягу к познанию не хочу узнать, что ощущает разумный в миг необратимого конца всего. Пусть эта тайна останется Предельной.

— Они все обречены? — спросил второй, наблюдая за неудержимым расползанием Лавины.

— Почти все. Очень немногие — единицы из миллионов — дублируются в Реальность-оригинал. В несколько иной ипостаси, практически не сохраняя воспоминаний о своей иной жизни. Закон Великой Случайности…

— …именуемый также Принципом Заслуженной Закономерности.

— Да, — согласился первый. — Например, я знаю как минимум одного обитателя Реальности-копии, гибнущей сейчас на наших глазах, который это дублирование заслужил.

…Чёрное пятно ширилось, однако Лавина уже замедляла свой смертоносный бег. Лик Хаоса полосовали алые искры: синтагмы Воителей со всех сторон неслись через Миры и измерения к жуткой ране на теле Познаваемой Вселенной и с ходу вступали в бой…

ЭПИЛОГ. Альтернативный финал альтернативной истории

2009 год

Жерар с трудом оторвал голову от подушки. Организм вертелся и прыгал — дали они вчера жару, изумив видавший виды Беверли-Хилз. В голове путались бессвязные обрывки воспоминаний: музыка, хохочущие полуголые девицы, брызги хрусталя на мраморном полу, а потом что-то и вовсе непонятное — старик с лицом мумии и огромная подводная лодка (вид сверху, с высоты птичьего полёта).

Мутная пелена перед глазами медленно рассеивалась. Жерар понял, что находится в полураздетом состоянии в своём номере «люкс», но как он сюда попал, и кто помог ему добраться до спасительного отдохновения — это в сознании не запечатлелось. Он попытался переместить своё измученное тело по необъятной кровати, напоминавшей размерами полётную палубу ударного авианосца, поставив себе задачей добраться до ванной комнаты и принять душ — как показывал опыт, это должно было помочь. При этом движении его чресла отозвались сладкой истомой — похоже, вчера над ними кто-то основательно потрудился. Вот только кто?

Преодолевая головокружение, Жерар приподнялся и сел, обливаясь холодным потом. Ага, кажется, была здесь вчера какая-то молоденькая нимфоманка. Вроде бы русская — ну да, точно, эту девицу ему одолжил старина Мэл Гибсон: поделился, так сказать, по-приятельски. Как же её звали? Какое-то рыбье имя… Щука? Нет, не то… Стерлядь? Бельдюга? Нет, тоже не то — это всё похоже на малоцензурные эпитеты, которыми обитатели страны медведей награждают определённого сорта женщин, считающих секс своим призванием и сделавших его единственным смыслом жизни. Форель? Нет, не вспомнить… Ну и чёрт с ней…

Добравшись до края постели, он свесил ноги, нащупал босыми пальцами пышный ковёр и уже собрал силы для процесса вставания, но тут в его планы вмешалась мелодичная трель сотового телефона. Первым поползновением страдальца было прибить кулаком это мерзко жужжащее пластмассовое насекомое, начинённое электронной требухой, но Жерар постарался справиться с острым приступом вандализма, увидев высветившуюся на дисплее расшифровку абонента. «Фёдор Б.» — ладно, поговорим.

— Да, — прохрипел он, активируя соединение. — Здесь Жерар Депардье.