Томагавки кардинала

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОРУЖИЕ ПОБЕДЫ

1941 год

Корабли шли на запад. Свинцовая вода угрюмо толкалась в бронированные борта и, перемолотая винтами, превращалась в шипящую пену, волочившуюся за кормой длинным шлейфом. Корабли бежали на запад, спасаясь от победителей, подмявших под себя страны, где родились эти корабли, — их главный калибр не смог остановить тевтонские легионы. И корабли уходили, чтобы не поднять на своих мачтах флаги с крючковатым крестом.

Линкор «Ришелье» прибыл в Норфоль ранним ноябрьским утром. Матросы занялись приборкой: адмирал Женсоль не хотел, чтобы его корабль выглядел бездомным бродягой, забывающим бриться. Адмирал наблюдал, как становится на якорь «Дюнкерк», прибывший следом за «Ришелье», и не удивился появлению шести американских эсминцев, окруживших мёртрье-крейсер. На борту «Дюнкерка» находилась большая часть золотого запаса Франции, выхваченная из-под самого носа тевтонов, — тут без почётного эскорта не обойтись.

Ближе к вечеру на рейд вошли англичане: линкор «Кинг Джордж V» и два крейсера с эсминцами. Женсоль знал, что беглецов было больше, но встреча с завесой германских лодок стала роковой для авианосца «Викториес», а линкор «Принц оф Уэлс» тевтонская авиация потопила прямо на выходе из Скапа-Флоу. А многие корабли англичан не сумели покинуть родные порты, ставшие для них ловушками. Королевский флот Британии повторил горькую судьбу флота Франции…

На следующий день на «Ришелье» прибыл американский офицер связи — совершенно седой, хотя ещё не очень старый капитан первого ранга

— Влади Макаруа, — представился он, вскинув руку к козырьку, и по одному его жесту Женсоль понял: перед ним настоящий флотский офицер, а не резервист, надевший погоны в силу обстоятельств. — Направлен к вам для осуществления оперативного взаимодействия.

— Надеюсь, мои корабли пойдут в бой под флагом Свободной Франции? — спросил адмирал, принимая из рук офицера увесистый пакет с документами.

— Да, господин адмирал, — уверенно ответил капитан первого ранга, хотя этот вопрос наверняка лежал вне его компетенции. — Имею честь пригасить вас в штаб Атлантического флота Объединённых Штатов Америки: адмирал Лёруа ждёт вас.

Французский адмирал кивнул, и через пятнадцать минут шустрый катер уже нёс их к причалам Норфоля.

— Хочется верить, что вы, франглы, принесёте свободу своей прародине Франции, — сказал Женсоль, глядя на серые громады американских линкоров и авианосцев, стоявших на якорях, — и всей Европе.

Это прозвучало как скрытый комплимент Америке, однако ответ офицера связи был несколько неожиданным для французского адмирала.

— Мне почему-то кажется, что Европу, которую Терлиг пользует во все щели, избавит от него Россия. Есть у русских такая традиция-привычка — спасать западные демократии от татар, турок и всяких прочих шведов.

* * *

— Юлиус Терлиг — полновластный хозяин Европы. Британия доживает последние дни — остатки английских войск ещё сражаются за Шотландию и держатся в Ирландии, но это не меняет сути дела. Все европейские страны или покорены, или стали союзниками Германии. Формально Испания и Швеция сохранили нейтралитет, чего нельзя сказать о независимости, — они смотрят в рот конунгу Великогермании. Вывод очевиден: Терлиг нападёт на Вечевой Союз — у него больше нет противников. Тигр-людоед, вкусивший человеческого мяса, уже не будет питаться кроликами. Есть мнение, — Верховный Вождь, ступавший по ковру мягкой походкой большого и сильного хищника, остановился, — нам пора нанести удар Германии. И чем раньше, тем лучше, пока её самые боеспособные войска заняты на западе.

Генералы молчали. Они прекрасно понимали, что Железный уже принял решение, и теперь он всего лишь хочет знать мнение своих воевод. Нет, технические соображения — как наносить удар, когда, где, какими силами — он, конечно, выслушает внимательно и кое с чем наверняка даже согласится, но главное обсуждению не подлежит: война неизбежна. Многие из генералов имели по этому вопросу другую точку зрения, но никто из них не собирался её высказывать. И Тимур, в свою очередь, хорошо это понимал.

— А что скажет товарищ Шмелёв? — спросил он, пристально глядя на кряжистого воеводу с лицом, словно высеченным из камня не слишком умелым скульптором.

— Союз с Германией бесперспективен, война с ней неизбежна, — по-солдатски прямо ответил генерал, вставая. — Есть только одно «но», товарищ Железный: начав эту войну, мы в глазах всего мира будем выглядеть агрессорами.

— Вы генерал или монах, товарищ Шмелёв? — Тимур говорил вкрадчиво, но в глазах его разгорался тигриный блеск, и воевода ощутил бритым затылком касание холодной стали палаческого топора. — Агрессор не тот, кто первым выстрелил, а тот, кто первым потянулся за оружием! Войны не выигрываются одной обороной — вам ли этого не знать? Победителей не судят, а что до мнения мира — от этого мира скоро останутся одни обломки, украшенные свастикой. Вам хочется, чтобы среди этих обломков были и руины Вечевого Союза?

— Нет, товарищ Железный, мне этого не хочется.