Томас Эдисон. Его жизнь и научно-практическая деятельность

Зарабатываемые деньги он тратил на покупку книг, разных приборов и на своих распутных товарищей, так что когда его уволили в Мемфисе в 1864 году, карманы его были совершенно пусты. Он прошел со своим товарищем Вильямом Фоле, также уволенным, пешком до Луисвилля. Время было холодное, и весь его костюм заключался в одной нанковой паре. В Луисвилле ему удалось занять немного денег на покупку одежды, и благодаря рекомендации Фоле он смог устроиться на работу. За эту услугу он стал содержать Фоле, пока тот также не нашел себе заработка.

В продолжение двух проведенных здесь лет Эдисон терпеливо исполнял свои обязанности. Нужда, грязная обстановка, окружающий его разгул – все это было направлено к тому, чтобы погасить энергию его таланта. По временам ему казалось, что все невероятные труды его юношеских лет, потраченные на приобретение знаний, не приведут ни к чему и что в жизни ему предстоит только простая борьба за существование. Даже при такой обескураживающей обстановке его способность к изобретениям находила себе пищу. Линия, на которой он работал, была старая и содержалась в беспорядке, так что вследствие неравномерного напряжения электрического тока происходили постоянные остановки и заминки в передаче депеш. Чтобы избежать этого, Эдисон приспособил три аппарата разной чувствительности, в результате, несмотря на неравномерность тока, сигналы получались им аккуратно.

В это время наметилось, особенно в южных и пограничных штатах, сильное движение за переселение в Южную Америку. Конечно, коноводами тут были недовольные жители конфедеративных территорий; но движение захватило и других. Это было эмиграционное поветрие, в основании которого лежало политическое недовольство. Эдисон, хотя и северянин по своим убеждениям, также не миновал его. Он решил с двумя своими товарищами отправиться туда, куда рвались все. Собрав деньги, какие у них были, Эдисон и его спутники прибыли в Новый Орлеан; но по приезде туда они не застали парохода, на котором намеревались отплыть дальше. Тут наш герой познакомился с одним испанцем, объездившим весь свет; последний в таких живых красках изобразил ему превосходство Соединенных Штатов над всеми другими странами и особенно над Южной Америкой, что Эдисон отказался от своего намерения, и вместо Рио-де-Жанейро поехал к своим родителям в Мичиган. Прогостив у них немного времени, он вернулся в Луисвилль, где его приняли на прежнее место, и взялся за дело с удвоенного энергией; отказывая себе во всем, бедняк тратил все свои деньги на покупку книг, приборов и устройство мастерской. В это время он написал книгу об электричестве, которую хотел издать сам, но за недостатком средств должен был отказаться от этого предприятия. Эдисон занимался также исследованиями наиболее быстрого способа письма, пригодного для телеграфной работы, и выработал особенно отчетливый и красивый почерк. При таком почерке он мог написать до сорока пяти слов в минуту, что соответствовало самой скорой передаче, возможной на телеграфе Морзе.

Во время пребывания Эдисона в Луисвилле телеграфное бюро, где он занимался, было переведено в новое, более удобное помещение. На первом этаже под ним находилась роскошная квартира какой-то банкирской конторы. Перетаскивая бутыль с серной кислотой, которою Эдисон хотел воспользоваться для своих опытов, он опрокинул ее; кислота разлилась по полу, протекла в банкирскую контору и погубила дорогую мебель и брюссельские ковры. Нечего говорить, что такой беспокойный и непредсказуемый в поступках юноша тотчас же был уволен.

Некоторое время он еще поработал в Цинциннати, но и тут долго не удержался, потому что постоянно пропадал в местной библиотеке, охотясь за книгами, касающимися тех вопросов, которые теперь совершенно поглощали его внимание. Еще удивительно, что при таких условиях Эдисон вообще мог продержаться на каком-нибудь месте, требующем усидчивой механической работы.

Из Цинциннати он вернулся домой в Порт-Гурон, где всегда находил тихую гавань и пристанище после всех своих житейских неудач.

Неудачи его были неизбежным следствием того общего закона, что во всяком житейском деле работящая, усидчивая посредственность всегда предпочитается беспокойному таланту. Весьма немногие из дельцов, стоящих во главе разных предприятий, могут угадать в человеке талант. На первом плане по большей части стоит уменье понравиться, житейский такт, самоуверенность, известная доля нахальства и способность прислужиться сильному. Беспокойный, нервный, непокорный талант редко обладает этими добродетелями; но все-таки ему приходится толкаться около этих всемогущих людей и добиваться, чтобы его признали. Эдисон до сих пор был бродягой, перекочевывавшим с места на место, потому что еще не находилось человека, который угадал бы силу его таланта.