Томас из Рэдинга

   -- Наши денежки утекают на запад, -- сказал Мартин. -- Коль выиграл у меня шестьдесят фунтов, и Грэю повезло не меньше.

   -- По крайней мере, -- сказал Ходжкинс, -- они заплатят за ужин.

   -- В таком случае принесите побольше мадеры, -- сказал Сэттон.

   -- Пожалуйста, -- сказал Коль, -- я не рассчитываю увеличить свое состояние при помощи игры в кости. Заказывайте, что вам угодно, я плачу за все.

   -- Правда? -- сказал Симон. -- Служанка, принесите мне тогда полную миску жирного супа.

   Том Дув имел в своем распоряжении всех музыкантов. Они следовали за ним по городу, как цыплята за курицей. Он объявил, что в музыке не будет недостатка. В то время жил в Лондоне один музыкант, пользовавшийся большой известностью, по имени Рэйер. Он одевал своих людей {Служители, рабочие, люди, сотрудники -- эти слова употребляются в произведениях Делонэ без различия, как синонимы. Служить не считалось низким.} так богато, что им мог позавидовать любой принц. У всех одежды были одного цвета, и говорят, что впоследствии английская знать, которой понравилась эта мода, завела одинаковые ливреи для всех людей, служащих в каждом отдельном доме.

   Этот Рэйер был лучший музыкант того времени и обладал большим состоянием. Между прочим, все инструменты, на которых играли его служители, были богато украшены серебряными, иногда даже золотыми, гвоздиками; точно так же смычки его скрипок были из чистого серебра. Благодаря своему уму он был призван к исполнению высоких обязанностей в городе и воздвиг на свои собственные средства в Лондоне больницу и приорию {Церковь при монастыре.} св. Варфоломея.

   Так как его оркестр был лучшим из всех в городе, Том Дув удержал его с тем, чтобы он играл в присутствии молодых принцев {Возможно, что Делонэ написал этот отрывок о Рэйере для V гл. -- банкет с молодыми принцами -- и затем перенес его в III гл., не вычеркнув фразы о принцах. Но возможно также, что это просто искажение текста.}.

   Когда ужин был подан, суконщики уселись за стол; тотчас же прибыл их хозяин и занял место среди них. Немного спустя появилась его милая супруга, в красной юбке и в корсаже, бела, как лилия, и промолвила:

   -- Добро пожаловать, господа! Будьте как дома.

   Тут они с полным рвением набросились на пищу и начали разговор лишь после того, как достаточно насытились.

   Тут Кэсзберт:

   -- Нечего сказать, хозяин, хорошая хозяйка ваша жена! Вот говядина, изготовленная по новому способу! Бог дает пищу, но дьявол посылает нам кухарок.

   -- Что такое, -- сказала она, -- что вам тут не понравилось? Эта говядина вам не по вкусу? Самые богатеи довольны ей. Только вот нищие и жалуются.

   -- Убирайся вон, стерва! -- сказал Кэсзберт. -- Ну уж и сокровище для муженька! Как это вы, пожилой и серьезный человек, могли связаться с этой нахалкой? Она такая же красавица, как хозяйка. Этим много сказано.

   -- Правда? -- сказала она. -- Так как здесь присутствует мой муж, то мне не хочется его раздражать. А то я тебе показала бы, чего ты стоишь.

   -- Что это на вас нашло? -- спрашивали остальные. -- Ты совершенно неправ, Кэсзберт, и придираешься без всякого основания.

   -- Нет, я должен высказать, что я думаю, -- отвечал Кэсзберт, -- я не умею притворяться. Наш милый хозяин за это не рассердится на меня. А раз он хорошего мнения обо мне, мне нет никакого дела до того, что думает про меня эта грязная чертовка.

   -- Довольно! -- закричал Том Дув. -- Пусть музыка заглушит эту ругань. Мы хотим забавляться, а не ссориться.

   -- Ну, -- сказал старик Коль, -- послушай меня, Кэсзберт. Прежде чем нам расстаться, нужно, чтобы ты помирился с хозяйкой. Сударыня, пью за ваше здоровье. Не обращайте внимания на его слова. Куда бы он ни пришел, уже без того не обойдется, чтобы он не наговорил глупостей.

   -- Ничто меня не может так огорчить, -- сказала хозяйка, -- как эти замечания на людях. Если он хотел в чем-нибудь упрекнуть меня, разве он не мог найти более удобного времени для того, чтобы об этом поговорить? Зачем наталкивать моего мужа на мысль о том, что я плохая хозяйка? Я и так живу не особенно в ладу с ним, что и говорить!

   Потом она начала плакать.

   -- Ну, Кэсзберт, -- сказали они, -- выпей за ее здоровье. Пожми ей руку. Будьте друзьями.

   -- Ну, плакса, -- сказал он, -- я пью за ваше здоровье. Хотите вы помириться со мной и пожать мне руку?

   -- Нет, -- сказала она, -- хоть бы ты издох! Пожать тебе руку! Это все равно, что дьяволу.

   -- Ну, -- оказал шут, -- ты все-таки это сделаешь. Если ты ему не пожмешь руки, так я тебе сожму, как следует, шею. Ну, скорее, дура!

   -- Что ж делать, муженек, -- сказала она, -- жена должна повиноваться своему мужу, и я пью за его здоровье.

   -- В добрый час, -- сказали остальные.

   Потом она поднялась из-за стола и спустилась вниз.

   Несколько времени спустя они заплатили свои общие издержки и вернулись к Джаррету, у которого они остановились. На следующий день они отправились обратно домой. Когда они прибывали на ночлег в Кольбрук, Коль обыкновенно отдавал свои деньги на сохранение до следующего утра хозяйке гостиницы. Это и повело его к гибели, как о том будет рассказано впоследствии.