Томас Мор

Исследователи, подчеркивающие аскетизм и суровость утопийского образа жизни, обычно ссылаются то на монастырский идеал средневековья, то на антигуманный характер самого утопического мифа (см., напр., 74. 92. 98. 144). В действительности же истоки этого аскетизма коренятся в своеобразии ренессансной гуманистической этики, которая отнюдь не совпадает с традиционной христианской этикой, но скорее противоречит ей. Гуманистическая концепция защищала оптимистический взгляд на человека. Согласно этой концепции, человеку самой природой предопределено стремление к счастью. Земное счастье человека и всего общества — основной предмет философских раздумий автора «Золотой книжечки». Уже в самой постановке проблемы Мор отходит от средневековой христианской морали, подчеркивавшей греховность человеческой природы и призывавшей к аскетическому восприятию мира, к добровольному отказу от мирских соблазнов ради небесного блаженства в потустороннем мире. Гуманист не только не упоминает о «первородном грехе падшей человеческой породы», который должно искупить умерщвлением грешной плоти, но исходит из противоположного. «Утопия» учит, что человек от природы добр, что разум влечет его к добру, справедливости, счастью — не только для себя, но и для ближнего. Особая красота и привлекательность человеческого бытия, согласно Мору, — в служении людям. «…Похищать чужое удовольствие, гоняясь за своим, — несправедливо. И, напротив, отнять что-нибудь у самого себя и отдать это другим — как раз долг человечности и доброты; этот долг никогда не забирает у нас столько, сколько возвращает нам назад» (6, 214). Отказываясь от меньших радостей, человек обретает большее наслаждение, которое он находит в нравственном удовлетворении, в сознании исполненного долга перед людьми.

Итак, в противоположность христианскому аскетическому идеалу Мор стремится найти тот идеал гармонии физических и духовных благ, который, по понятиям гуманиста, только и может обеспечить всю полноту индивидуального счастья человека. Другой аспект проблемы счастья — соотношение индивидуального и общественного. Не может быть счастлив человек, эксплуатируя себе подобных. Подлинное счастье индивидуума предполагает благополучие всего общества в целом.

Европейскому обществу XVI столетия, основанному на социальном неравенстве и эксплуатации, Мор противопоставил свой идеал — глубоко продуманную схему общественного строя, при котором нет частной собственности. Все материальные блага принадлежат здесь труженикам. Общими в Утопии являются не только природные богатства, но и вся продукция общественного производства — она поступает в распоряжение всех граждан. В Утопии действует принцип распределения всех материальных благ по потребностям. Государство в лице сената производит учет и распределение продуктов потребления в интересах всего общества. Каждый отец семейства в Утопии бесплатно получает все, что нужно ему и его близким, ведь «всех товаров вполне достаточно и ни у кого нет страха, что кто-нибудь пожелает потребовать более, чем ему надобно…» (6, 193).

В отличие от некоторых древних утопий (например, «Государства» Платона), главное внимание уделявших общественному потреблению и провозглашавших общность потребления, Мор пытается найти справедливую систему организации производства. В Утопии изобилие материальных благ. Каковы его источники? Прежде всего здесь нет частной собственности, а труд обязателен для всех. Помимо сельского хозяйства, которым заняты все, каждый изучает еще какое-либо ремесло, а иногда и несколько ремесел. Таким образом, в Утопии нет людей, ведущих паразитический образ жизни. Мор подробно перечисляет те категории населения в современном ему государстве, которые он считает худшей частью общества, живущей трудами других. Это женщины, не занятые полезным трудом, это «праздная толпа священников и монахов», знатные владельцы поместий с их многочисленной челядью и, наконец, «здоровые и крепкие нищие-бездельники, прикрывающиеся какой-нибудь болезнью…» (6, 186). Так же как и этих паразитов, Мор порицает всех, кто своим ремеслом обслуживает богачей, изготавливая предметы роскоши. Если всех праздных занять полезным трудом, то, как он полагает, понадобится немного времени для изготовления в достаточном количестве и даже с избытком всего того, что требуют польза и удобство.

Проектируя новую организацию труда, Мор утверждал, что такая система трудовой повинности, как в Утопии, отнюдь не превращает труд в тяжкое бремя, каковым он был для тружеников всей тогдашней Европы. Обязательный труд в государстве утопийцев является здоровой потребностью и удовольствием для человека. Сифогранты в Утопии следят за тем, чтобы никто не работал с раннего утра до поздней ночи и не утомлялся «подобно вьючному скоту». Когда нет надобности в шестичасовой работе, а в Утопии это бывает довольно часто, на повседневный труд отводится еще меньше времени.