Томчин

Живой и здоровый Тохучар приказал двигаться на Нишапур. В прошлом году Чжирхо, пролетая, получил в нем выражение покорности и направление для дальнейшего преследования Мухаммада. Тохучар ничего не получил, потому что, не спрашивая ни о чем, приступил к осаде. На третий день был убит стрелой со стены. Нишапур еще больше только что уничтоженной Нисы и штурмовать его с восемью тысячами необстрелянной туземной конницы — идиотизм. Взявший на себя командование бывший командир дивизии снял осаду, разделился на два отряда и осадил Себзевар, находящийся в сотне километрах западнее и также год назад принесший свою покорность Чжирхо. Через три дня осады все шесть тысяч населения городка были истреблены. Другой отряд взял Тус и вырезал его население, а также все окрестные кишлаки. Сейчас они вернулись. Четыре тысячи землекопов и семь тысяч конницы. Все.

Боорчу и Шиги большие заступники моих сыновей. Молодые еще, неопытные, только учатся. Чему? Зучи почти сорок, Толую под тридцать. Не впали бы со страху в нерадение. Давай, мы тебе Багдад завоюем. Успокоили.

А тем временем Джелал закрепился в Газни, настоящей горной крепости, расположенной на скале, торчащей среди гильзайской степи, и — вовсю рассылает воззвания, крича на весь мир о трагедии Отрара, Нисы, Тармеза, Хургани и Бухары. У него уже десять тысяч воинов и выковырять его оттуда представляется малореальным. Скоро будет больше, ему нужна хоть маленькая победа, придающая людям уверенность. В отличии от моих сыновей, у Джелала голова варит, найдет у меня слабое место, что-нибудь — да разгромит. После этого к нему все сбегутся. Н-да.

Дал Октаю две отрарских, бухарскую и две балхских, только что сформированных из местных землекопов, бывших воинов Мухаммада. Копание земли просто в корне меняет взгляды человека на жизнь. Сколько знающих инженеров в свое время превратились в садоводов и огородников, выбросивши из головы всю науку ради добывания урожая из своих шести соток. А ведь тоже о чем-то мечтали, в институтах учились. Но, после получения участка и персональной лопаты, одни грядки в головах. Хорошо мозги промывает, спасибо Родине за методику. Бывший землекоп готов всех порвать, из шкуры лезет, так монголом стать хочется. Пойдут широким фронтом в сторону Газни, осаждая встречные крепости и городки, приводя к покорности, оставляя гарнизоны и пополняя потери в дивизиях из числа проявивших себя при осадах наших землекопов. А землекопские потери пополнят воины взятых крепостей и городков.

Монголов не дал, они мне потребуются для войны с Джелалом, когда тот силы накопит и из крепости вылезет нас убивать.

Километрах в ста от Газни, в горах, есть город Бамиан. Скорее, крепость. Один из отрядов, возглавляемый моим внуком Мутугеном, сыном Чагатая, пытался ее осаждать. Мутуген погиб от стрелы защитников. Октай, узнав про это, подогнал почти две дивизии, находившиеся рядом, взял крепость штурмом и перебил там все живое, даже кошек. Бросив армию, прискакал ко мне, почти в слезах. Через пару дней я сообщил обо всем Чагатаю и запретил ему плакать. А потом разрешил. Больше в этой войне никуда отпускать Чагатая нельзя. Лучше бы его в Монголию отправить, но он отказывается. Пусть пока в Балхе посидит.

В отсутствие Октая Джелал сделал вылазку из Газни и вдребезги разбил пятитысячный отряд, осаждавший крепость в горах неподалеку. Наши потери составили более тысячи воинов. Крепость называется Кандагар. Вот так.

Отправил корпус брата Шиги для наблюдения за Джелалом и ближайшими окрестностями Газни. Для наблюдения, чтобы пресекать стягивание в Газни дополнительных войск, идущих на помощь к Джелалу. Шиги ведь герой, Багдад взять грозился. Дал ему монгольскую дивизию, бывшую когда-то под командованием Тохучара, еще не приступившего к поварской карьере. Дал три туземных самаркандских кавалерийских, почти последний свой резерв. Шесть самаркандских, как и обещал, передал Толую, пусть воюет, как хочет. Что со мной, что без меня, один черт. Мне уже семьдесят, от судьбы не уйдешь, сейчас не дам наломать дров — после меня наломает. Других правителей у Монголии нет.

Десятую самаркандскую размазал тонким слоем по гарнизонам во всей стране. Хоть какую-то видимость порядка поддерживают. У меня осталась моя гвардия, дивизия Боорчу и шесть тысяч монголов от той, которую я поделил с Зучи. Набрал из балхских окрестных и своих землекопов еще две туземных кавалерийских, но — что это за воины? Так, одна формальность.