Томек и таинственное путешествие

Серошевский, Вацлав Людвигович (1858–1945) — российский этнограф-сибириевед польского происхождения, писатель, публицист, участник польского освободительного движения. За революционную деятельность был сослан в Якутию в 1879 году, где провел 12 лет. Собирал этнографические материалы, в 1896-м издал научный труд «Якуты. Опыт этнографического исследования», получивший премию Императорского Русского географического общества.

— Вот поэтому царь их и преследует, — добавил Томек. — Ну-ну, боцман, я и не подозревал, что у вас такие выдающиеся знакомые! Вацлав Серошевский из ссыльного превратился в писателя и заслуженного исследователя Азии, а Людвиг Варынский за то, что основал первую польскую рабочую партию, вместе с пятью товарищами был приговорен к виселице.

Боцман печально покачал головой и сказал:

— Я прекрасно помню судебный процесс членов партии «Пролетариат», на котором судили Варынского. Хотя тогда ему удалось избежать смертной казни, он все равно погиб в тюрьме. А вот Серошевскому повезло! Он пятнадцать лет прожил в Сибири! Мне даже приходилось читать его книгу о якутах, за которую царь разрешил ему вернуться на родину. Ну, если Серошевский рекомендовал Нучи твоему отцу, то, пожалуй, следопыту можно доверять.

— Я, конечно, предпочел бы не посвящать чужих в наши планы, но в этом положении помощь Нучи может быть нам очень полезна.

— Если бы вы слышали мою беседу со старым следопытом, вы перестали бы опасаться. Я ему верю! — горячо убеждал друзей Томек.

— Не возражаю, на союзников у тебя есть нюх, — согласился боцман.

— Ну, друзья! Довольно разговоров! — прервал их беседу Смуга. — Скоро могут вернуться наши. Давайте примемся за работу! Томек, ты хорошенько спрячь тигровую шкуру во вьюках, а вы, боцман, готовьте обед, а то мы все порядком проголодались.

Вскоре из котла, подвешенного над огнем, поплыл аппетитный запах. Боцман с поварешкой в руках просто двоился и троился, готовя обед и одновременно забрасывая друзей вопросами.

— Хитро это вы придумали, ничего не скажешь! — вполголоса говорил он. — Сидя в клетке, Збышек сможет с успехом разыгрывать тигра, но даже Павлов сразу начнет сомневаться, если у нас появится новый тигр, которого мы не поймали. Как мы ему это объясним?

— Павлов ничего не заметит, потому что мы украдкой выпустим одного настоящего тигра из клетки, — пояснил Томек.

— Хорошо, боюсь только, долго ли выдержит Збышек в этой шкуре. Не задохнется ли он в ней.

— Ну, придется ему некоторое время помучиться, — ответил Томек. — Как только мы спрячем Збышека в клетку, сразу же свернем лагерь и отправимся в Хабаровск, погрузим там животных в отдельный товарный вагон, где будем посменно дежурить. Никого из чужих туда не будем пускать, поэтому Збышек почувствует себя как на свободе.

— Правда-правда, мне это не пришло в голову, — обрадовался боцман. — А если во время остановки кто-нибудь станет совать нос в наши дела, то я палкой подразню настоящих тигров и те так зарычат, что у любопытного поджилки затрясутся.

В таких беседах и фантастических предположениях время проходило совсем незаметно. В конце концов боцман ударил ложкой по сковороде и заявил, что обед готов.

— Что-то наши долго не возвращаются, — сказал Томек, с нетерпением поглядывая на дымящийся котел. — Я проголодался и не знаю, стоит ли нам их ждать.

— Думаю, что твой отец и Удаджалак нарочно тянут с возвращением, чтобы предоставить нам больше времени на пробу с переодеванием. Боцман, давайте обед, потому что и мне захотелось есть, — ответил Смуга.

— Будем есть, да поскорее, потому что скоро дождь зальет огонь, — заявил боцман, с тревогой глядя на небо. — Лишь бы только наши успели вернуться до бури!

— Вы думаете, будет буря? — встревожился Томек, расставляя на столе жестяную посуду. — По-моему, ничто не указывает на перемену погоды.

— Что может знать о погоде такая сухопутная крыса, как ты? — свысока ответил Томеку боцман. — Помни, браток, что у матросов глаза и нос лучше любого барометра. Я чувствую резкое изменение давления. Из-за леса мы не видим горизонта и не замечаем той черной тучи, которая быстро заволакивает южную часть неба. Приближается буря, притом немалая!

Друзья быстро съели фасолевый суп и рагу из рябчиков с ржаными сухарями и салом и стали проверять крепления палаток, затягивая туже узлы расчалок[26], которые были привязаны к колышкам, вбитым в землю. Потом охотники согнали лошадей, привязали их веревками к телегам, а котлы с супом вкопали в землю в центре самой большой палатки.