Томек в Гран-Чако

– Стоит только вспомнить, как мы вытаскивали Збышека из сибирской ссылки, – добавила Наташа. – Поздно уже, а с утра надо будет заниматься делами.

– Мы сварим кофе, чай, есть бутылка ямайского рома, что выберут господа? – спросила Салли.

– Выпьем кофе и по рюмке рома за удачу, – предложил Вильмовский.

Уилсон вскоре ушел к себе, но Вильмовские и Карские засиделись до рассвета.

XV НА ПУТИ В БОЛИВИЮ

Подготовка к отъезду растянулась на пять дней. Вильмовский располагал официальным рекомендательным письмом от Гагенбека, известного в мире ловца и торговца экзотическими дикими животными, поэтому перуанские власти и чилийское правительство не чинили препятствий. Благодаря этому обстоятельству, на шестой день участники экспедиции сели на поезд, чтобы доехать до расположенного в двадцати километрах порта.

Кальяо возник одновременно с Лимой, только стихийные бедствия и постоянные военные действия привели к тому, что от построенного конкистадорами города остался один лишь старый квартал с узкими кривыми улочками, сгрудившимися вокруг храма Ла Матрис. Заново отстроенный Кальяо был основным современным морским портом Перу. В бухте Кальяо, прикрытой от южных ветров островом Сан-Лоренс, стояло на рейде несколько десятков кораблей, среди них пароход «Либерти», он должен был везти экспедицию в Арику. Судно отплывало ближе к вечеру и участники экспедиции прямо с железнодорожной станции отправились в порт. Там их обступили лодочники, подвозившие пассажиров к кораблям. Уилсон долго с ними торговался, они заламывали дикие цены, но в конце концов все уладилось. «Либерти» принадлежал английской «Тихоокеанской компании», что обслуживала прибрежные перевозки от Панамы до Магелланова пролива. Был то небольшой колесный пароход[76], каюты первого класса располагались на палубе, а второго класса и общие кают-компании – в трюме. Взойдя на пароход, Уилсон сразу же распределил участников экспедиции по каютам, после чего они поднялись на палубу.

Солнце еще не зашло, когда «Либерти» поднял якорь, по большой дуге обогнул остров Сан-Лоренс и поплыл вдоль берега.

Перуанское побережье, называемое Коста[77], представляло собой песчаную пустыню, где в засыпанных белым песком впадинах валялись груды черных и серых больших камней. Подальше от побережья скалистые предгорья постепенно переходили в могучие горные цепи Анд, что тянулись вдоль западного побережья южноамериканского континента на протяжении двух тысяч километров. Совсем в отдалении, над цепями скалистых, затянутых легкой дымкой гор высились могучие снежные вершины. Лишь кое-где попадались островки карликовых кустов, кактусов, да вдоль текущих с гор ручьев зеленели небольшие оазисы возделанных полей и акаций.

За исключением By Меня, все участники экспедиций собрались на палубе. Индейцы сюбео были явно возбуждены. Они, правда, видели как плывут по Амазонке пароходы, однако на большом морском судне находились в первый раз. В их глазах пароход оказался самым великолепным творением белых людей. Все их интересовало и интриговало, они забрасывали вопросами Збышека и Уилсона, водивших их по кораблю. Вильмовский, его сын, невестка и Наташа стояли на корме у борта судна. Вильмовский с любопытством поглядывал на расхаживающих по палубе сюбео. Бросалось в глаза, что Габоку и двое его спутников, одетые в брюки и свободные рубашки, чувствовали себя несколько скованно в этой одежде.

– Плавание на пароходе вывело наших сюбео из равновесия, – произнес Томек, видя, что отец наблюдает за индейцами. – Обычно они крайней сдержаны и ни за что не проявляют перед чужими своих чувств. Их выдают только глаза, немного раскошенные, узкие, темные глаза, наполовину прикрытые тяжелыми веками, они все время наблюдают. В эту минуту они страшно взволнованы непривычной для них обстановкой, но только они окажутся в своей среде, как тут же к ним вернется равновесие духа и снова станут великолепными воинами.

– Я вижу, Томек, что ты заразился от Салли страстью к этнографии, – заметил Вильмовский.

– Согласен, когда я впервые увидел сюбео, меня сразу заинтересовало строение их лиц. У Габоку, например, нос прямой, а вот у Гурувы и Педиквы носы крючковатые и плоские, как у китайцев. И у всех троих выдается и немного вывернута наружу нижняя губа.

– Никогда бы не подумала, что на пустынном побережье и скалистых островах может гнездиться столько птиц! – воскликнула Наташа, следя глазами за сопровождающими судно птицами.

– И я подумала о том же, – отозвалась Салли. – Сколько здесь чаек! Смотри, как величественно парят пеликаны!

Десяток с лишним крупных птиц, вытянувшись клином, пролетали мимо корабля. Медленно, как бы нехотя, шевелили они большими крыльями, повернув головы к спине, так же, как делают это цапли в полете.

– Перуанцы и чилийцы птицам многим обязаны, – заметил Вильмовский.

– Птицы бесплатно поставляют им гуано, а оно почти полвека составляло для Перу главный источник дохода.

– Никогда не слышала о чем-то подобном! – поразилась Салли.

– Неужели это возможно? – спрашивала Наташа.