Томек в стране фараонов

Новицкий с Патриком и Салли уже дожидались их на площади Оперы. Все вместе осмотрели утопавшее в зелени скверов здание театра в стиле модерн и посетили – что давно обещали Патрику – ботанический сад и зоопарк. Зоопарк оказался огромным – нечего было и думать о том, чтобы обойти его до полудня. Задержались только у нескольких клеток. В ботаническом саду компания остановилась лишь у небольшой плантации папируса. Это растение интересовало всех, ведь в результате хозяйственной деятельности человека и изменения климата в дельте Нила папирус в Египте почти полностью исчез. Домой вернулись только к вечеру.

На следующее утро была назначена встреча в самой известной древней части Каира Эль-Джамалия[72]. Там проживал один из чиновников и близких сотрудников хедива Ахмед ас-Саид.

– Занятный человек, надо думать, – предположил Смуга.

– Слушай, Ян, поезжайте-ка вы с Томеком без меня. Я не дипломат и не ученый… – заупрямился Новицкий. – А мы с Анджеем займемся подготовкой к экспедиции.

– И еще вздремнем, – хитро улыбнулся Смуга.

– Возьмите с собой Патрика, – предложил Вильмовский.

– Чтобы он там бог знает что учудил, – улыбнулся Смуга. – К чему этот проказник ни притронется…

Важнейший орган слона – хобот, продолжение носа, отличающийся подвижностью, чувствительностью и особенно пальцеобразным отростком на конце. Он служит одновременно органом обоняния, осязания и хватания, заменяя для слона недостающую ему верхнюю губу, пальцы и кисть руки. 〈…〉 Очень замечательны зубы слона. В верхней челюсти у него – два чрезвычайно развитых, растущих непрерывно, бивня, которые соответствуют резцам, но нет клыков, и обыкновенно лишь по одному коренному зубу в каждой челюсти. Последний состоит из значительного числа связанных между собой пластинок эмали, которые образуют на жевательной поверхности у азиатского слона лентообразные, а у африканского – ромбовидные фигуры. Раз шесть во всю жизнь происходит замена этих зубов новыми, вырастающими позади старых… 〈…〉 Усиленное преследование слонов со стороны человека повело к сильному сокращению их и сделало этих животных очень чуткими и осторожными. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

– Дядя, я хочу с вами! – упрашивал мальчонка. – Обещаю, что буду хорошо себя вести.

Вчетвером – прихватив радостного Патрика и Салли – они отправились в центр пройтись по рынку Хан эль-Халили, растянувшемуся не на один километр между площадью Оперы и зданиями университета Аль-Азхар. Лавчонки сияли всеми цветами радуги. Среди покупателей преобладали домохозяйки в длинных, до пят, темных платьях, с закрытыми черными платками лицами. Некоторые были с грудными младенцами на руках, а за юбки цеплялись дети постарше. Несмотря на ранний час, покупатели уже возвращались домой с полными корзинами.

Внезапно уличный шум – и без того громкий – прорезали звуки дудок, свистков, удары в бубны. По улице в сторону площади Оперы тянулась странная процессия. В такт музыке двигался в окружении артистов дрессированный слоненок. Труппа с энтузиазмом играла нечто в ритме марша, за ними браво шагали местные мальчишки с деревянными карабинами. Слон время от времени запускал хобот в корзинки возвращающихся с базара женщин, выбирая лакомства получше.

– Дядя, смотри! Смотри! – восторженно воскликнул Патрик.

Слоненок повернулся в их сторону, заметил стоявшую Салли с корзинкой фруктов и бесцеремонно вытащил из нее крупный апельсин. Толпа пришла в полный восторг. Раздались аплодисменты, притоптывания, гортанные выкрики. «Оркестр» заиграл еще громче. Патрик вытаскивал у Салли из корзины один апельсин за другим и скармливал их слону. Смуга достал деньги и отдал молодым циркачам бакшиш. Так им бы пришлось вернуться на площадь Оперы, если бы не Томек, которому удалось наконец оттащить Патрика от слоненка. Позже они добрались до улицы Каср-эш-Шаук без каких-либо приключений.

* * *