Читаем Томление духа полностью

Юлия Леонидовна положила перо. Левая щека, на которую падал ровный теплый свет лампы, окрасилась в розовую краску, похожую по оттенку на далекое ночное зарево. Золотистые волосы над низким лбом пришли в беспорядок; она машинально поправила их рукою, которая была оголена выше локтя.

Она прочла написанное, расставила все запятые и поправила описки. Потом сунула тетрадь в ящик стола и заперла на ключ.

Безмятежный мир и покой охватили ее. Медленно, точно в странном танце, ступала она по блеклому ковру. По своей привычке она соединила руки ладонями и, вывернув локти, поднесла пухлые пальчики к губам. Складка над золотистой бровью исчезла, и низкий лоб был ясен. Ни о чем не думала и смутно ощущала свое зрелое тело, облитое мирным вечерним светом.

В дверь постучались, голос чахоточной девушки любовно произнес:

— Чай приготовлен, Юлия Леонидовна. Десять часов.

Хозяйка очнулась и ответила:

— Спасибо, Даша. Сейчас.

Подняв голову, она пошла к дверям.

XXI

Когда бросились к упавшему под коляску Слязкину, он лежал без движения и казался похудевшим, как человек перенесший изнурительную болезнь. Пальцы левой руки непрерывно двигались, будто подзывали кого-то игривым жестом. В толпе, издали походившей на расплывающееся черное пятно, ругали богачей и правительство. Городовой, погнавшийся за коляской Щетинина, вернулся и с помощью добровольцев уложил Михаила Иосифовича в сани. Тогда Слязкин начал стонать. Извозчик не повернулся на козлах и сидел с таким видом, как будто сзади на его спине совершают благодетельную для него операцию. Городовой стал сбоку, и Слязкин стеная обнял его похудевшей рукой за шею. Какой-то низенький толстенький человек волновался больше всех и вместе с пострадавшим поехал в больницу. Толпа разошлась.

Толстенький коротенький человек сидел в санях, вздыхая от усталости и беспрестанно высовываясь, чтобы видеть то, что делается впереди. Рука израненного господина неизменно продолжала обнимать шею городового; человек, натянув рукав своего ватного пальто, принялся чистить упавший цилиндр приват-доцента, вертя его, как на вертеле, и в конце концов придал ему даже некоторую элегантность и блеск. Прохожие оглядывались на медленно подвигавшиеся сани и на господина, который, вытянув руки, держал перед собою старомодный цилиндр, словно драгоценность.

Слязкин, стеная, сказал городовому:

— … Больно… Умираю…

— Не беспокойте себя, господин, — ответил городовой. — Сейчас за угол больница.

Слязкин почувствовал к городовому нежную дружбу. У него застучали зубы, точно от холода; он с трудом произнес, шевеля пальцами:

— Я вас поблагодарю, голубчик… Как только выздоровею…

— Покорно благодарим, — ответил бывший унтер. — А только по службе нашей полагается… пьяный или какой с повреждением…

Городовому было неудобно стоять; у него болел затылок, но он не двигался, чтобы не беспокоить Слязкина.

— Вот… допрыгался, — сказал Михаил Иосифович и хотел улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса, и из груди вырвался сдавленный стон. Ветер трепал его редкие рыжеватые волосы, и бил ударами в морщинистый открытый лоб.

У подъезда он увидел вывеску.

— Я знаю эту больницу, — обрадовался приват-доцент. — Ею заведует доктор Верстов, мой хороший знакомый… даже друг… Просто удивительно, что я… что мы… на дне позора…

Он застонал и застучал зубами.

Через несколько минут его бережно внесли в приемный покой. Служители, одетые в белое, хлопотали около него; пришла пожилая женщина тоже в белом, с добрым строгим лицом, в золотых очках.

— Pardonnez moi, madame, извините меня великодушно, — обратился к ней Слязкин, — что я не встаю к вам навстречу. Но, кажется, у меня сломана нога.

Женщина удивленно посмотрела на него и осведомилась сообщили ли врачу.

— Это мой хороший знакомый. Передайте ему мою визитную карточку, — вмешался Слязкин. — Слева, в бумажнике мои карточки. Но осторожнее: там деньги.

Женщина объяснила, что визитной карточки не надо: доктор принимает всех. Больной начал стонать.

Толстенький, коротенький человечек был тут же, помогая по мере сил и шепча: «осторожнее».

— Доктор Верстов — будущая знаменитость, — обратился Михаил Иосифович к одному из служителей. — Положительно вы должны считать себя счастливым, что работаете под его руководством.

— Действительно что, — отозвался служитель Сергей, тот самый, который три часа просидел в передней у великого человека.

— Замечательная голова, благословенная Богом рука! Светило! Когда-нибудь вы вспомните мои слова, — продолжал больной и только теперь заметил коротенького черненького человечка. Он всмотрелся в него, его глаза увлажнились, и сухие губы дрогнули.

— Позвольте познакомиться, — произнес он прерывающимся от внутренних слез голосом. — Слязкин, приват-доцент университета. Это вы меня спасли?

— Спасли! Я был при том, что? — ответил человечек, картавя, неправильно произнося слова и сразу выдавая свое семитское происхождение.

— А! — крякнул Слязкин. — Как только поправлюсь, я непременно сочту долгом зайти к вам, — слезы покатились по его щекам. — У вас, должно быть, чудесная жена!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Избранное
Избранное

Михаил Афанасьевич Булгаков  — русский писатель, драматург, театральный режиссёр и актёр, оккультист (принадлежность к оккультизму оспаривается). Автор романов, повестей и рассказов, множества фельетонов, пьес, инсценировок, киносценариев, оперных либретто. Известные произведения Булгакова: «Собачье сердце», «Записки юного врача», «Театральный роман», «Белая гвардия», «Роковые яйца», «Дьяволиада», «Иван Васильевич» и роман, принесший писателю мировую известность, — «Мастер и Маргарита», который был несколько раз экранизирован как в России, так и в других странах.Содержание:ИЗБРАННОЕ:1. Михаил Афанасьевич Булгаков: Мастер и Маргарита2. Михаил Афанасьевич Булгаков: Белая гвардия 3. Михаил Афанасьевич Булгаков: Дьяволиада. Роковые яйца 4. Михаил Афанасьевич Булгаков: Собачье сердце 5. Михаил Афанасьевич Булгаков: Бег 6. Михаил Афанасьевич Булгаков: Дни Турбиных 7. Михаил Афанасьевич Булгаков: Тайному другу 8. Михаил Афанасьевич Булгаков: «Был май...» 9. Михаил Афанасьевич Булгаков: Театральный роман ЗАПИСКИ ЮНОГО ВРАЧА:1. Михаил Афанасьевич Булгаков: Полотенце с петухом 2. Михаил Афанасьевич Булгаков: Стальное горло 3. Михаил Афанасьевич Булгаков: Крещение поворотом 4. Михаил Афанасьевич Булгаков: Вьюга 5. Михаил Афанасьевич Булгаков: Звёздная сыпь 6. Михаил Афанасьевич Булгаков: Тьма египетская 7. Михаил Афанасьевич Булгаков: Пропавший глаз                                                                        

Михаил Афанасьевич Булгаков

Русская классическая проза
Пестрые письма
Пестрые письма

Самое полное и прекрасно изданное собрание сочинений Михаила Ефграфовича Салтыкова — Щедрина, гениального художника и мыслителя, блестящего публициста и литературного критика, талантливого журналиста, одного из самых ярких деятелей русского освободительного движения.Его дар — явление редчайшее. трудно представить себе классическую русскую литературу без Салтыкова — Щедрина.Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова — Щедрина, осуществляется с учетом новейших достижений щедриноведения.Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В шестнадцатый том (книга первая) вошли сказки и цикл "Пестрые письма".

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Русская классическая проза / Документальное / Публицистика