Томминокеры

Гарденер сидел на крыльце и задумчиво созерцал убегающую в бесконечность дорогу. Голос раздался из-за спины, породив кучу киношных ассоциаций. Трудно было не почувствовать себя заключенным, которому предстоит пройти свою последнюю милю. Совершенно типичная сцена. В камеру заходит охранник и ревущим басом вопрошает: «Ты готов, Рокки?»

Приготовиться к такому? Да ты, видно, шутишь.

Он встал и обернулся. Бобби держала в руках оборудование, необходимое для спуска, а на губах ее играла странная улыбка – улыбка человека, который что-то знает, но не спешит этим делиться.

– Что смеешься?

– Я слышала тебя, Гард, только что. Тебе вспомнились фильмы про тюрьму, – ответила Бобби. – А потом ты подумал: «Приготовиться к такому? Да ты, видать, шутишь». Поймала твою мысль, а ведь это редкость – ну, кроме тех случаев, когда ты сам их посылаешь. Вот и обрадовалась.

– Так ты шпионила.

– Ага, и поверь, с каждым днем это становится все легче, – добавила Бобби улыбаясь.

Ментальный щит ветшал. Прикрывшись им, Гард подумал: «Знаешь, Бобби, а у меня есть пушка. Лежит под кроватью. Я подобрал ее в Первой реформатской церкви томминокеров». Рисковый ход, да только пребывать в неведении куда опаснее. Надо непременно выяснить, как далеко Бобби способна теперь «заглянуть».

Улыбка потихоньку сползла с ее лица.

– О чем ты подумал? – спросила она.

– Это ты мне скажи, – ответил он, и в ее взгляде мелькнула подозрительность.

– Да ладно, я просто хотел тебя подразнить. Мне было интересно, что там у тебя.

Бобби принесла две резиновые дыхательные маски с загубниками, которые были прикреплены к баллонам с самодельными вентилями.

– Надо будет надеть их, когда пойдем внутрь, – сказала она.

Внутрь.

Это слово горячей волной окатило внутренности, всколыхнув массу противоречивых чувств: благоговейный страх, нетерпение, любопытство и нервозность. Душа разрывалась на части, окунувшись одновременно в переживания терзаемого суеверным ужасом дикаря, который собирается шагнуть в запретные земли, и малыша в предвкушении рождественских подарков.

– Выходит, там другой воздух, – проговорил Гард.

– Да не то чтобы…

Сегодня Бобби наложила крем небрежно, видимо, решив, что бессмысленно дальше скрывать от Гарденера мутацию, которая с каждым днем набирала обороты. Пока она говорила, внутри ее рта серой тенью шевелится язык, но и он выглядел как-то странно. Зрачки ее как будто увеличились в размере и колыхались, постоянно меняясь, словно бы она смотрела на него из-под зеленоватой воды. От этих глаз у него внутри все переворачивалось.

– Не сказать, что другой, – добавила она. – Скорее тухлый.

– Тухлый?

– Ну представь, корабль простоял там двадцать пять тысяч веков, – терпеливо объясняла она. – Герметично запечатанный. Стоит открыть люк, оттуда хлынет смертоносный воздух. Без защиты нельзя. Я тут кое-что припасла для нас.

– И что там?

– Старый добрый хейвенский воздух. Баллоны маленькие, хватит ненадолго. Минут на сорок-пятьдесят. Пристегивай к ремню. Вот так, смотри.

– Понял.

Бобби вручила ему отдельный комплект, и Гард прицепил баллон к ремню. Пришлось задрать подол футболки, и Гард порадовался, что решил пока оставить ствол под кроватью.

– Дышать начнешь до того, как я открою люк, – наставляла Бобби. – Ах да, чуть не забыла. Вот, держи, а то вдруг отвлечешься ненароком.

Она протянула Гарденеру затычки для носа, и он тут же сунул их в карман джинсов.

– Ну что ж! – оживилась Бобби. – Ты готов?

– Мы правда войдем внутрь?

– Правда-правда, – проговорила Бобби почти с любовью.

Гарденер нервно хохотнул. Вдруг стало зябко.

– Места себе не нахожу.

– И я, – улыбнулась Бобби.

– Слушай, мне страшно.

– Да не бойся, все будет нормально, – проворковала Бобби, и за этой приторной нежностью скрывалось нечто воистину страшное.

2

Забравшись в «Томкэт», они беззвучно скользили по лесу. Мертвую тишину нарушало лишь негромкое урчанье аккумуляторов. Ехали молча.

Бобби припарковала «Томкэт» возле навеса для инструментов. Они немного постояли, созерцая серебристый диск, выглядывающий из траншеи. Чистый свет утреннего солнца лился на него сквозь кроны широким клином.

«Что там внутри?» – крутилось в голове у Гарда.

– Ну что, ты готов? – в очередной раз поинтересовалась Бобби. – Не дрейфь, Роки, последний рывок, больно не будет.

– Да, отлично, – хрипло сказал Гард.

Бобби устремила на него непроницаемый взгляд своих изменчивых глаз. Казалось, цепкие пальцы ворошат его мысли, пытаясь найти слабину и раскрыть створки внутренней раковины.

– Ты ведь можешь умереть там, – молвила Бобби. – Насчет воздуха я спокойна, тут мы подстраховались. Знаешь, в чем заключается ирония? Любой пришелец извне через пять минут вырубится с непривычки, если дать ему подышать из баллона. Через час – считай, покойник. А в нас этот воздух поддерживает жизнь. Щекочет нервишки?

– Ага, еще как, – ответил Гард, задумчиво глядя на корабль и в сотый раз задаваясь одними и теми же вопросами: откуда вы прилетели и как долго скитались по вселенной, прежде чем попасть сюда?