Tomorrow (СИ)

— Это правда? Значит у нас большая и сильная любовь, — протянула я, отпивая из стакана с томатным соком и жуя гамбургер. — Знаешь, жизнь без него как черно-белое кино. Множество оттенков серого. А когда с ним… Наверное, это сравнимо с радугой. Я бегу по изумрудной траве, я смотрю на золотое солнце, он смеется, а мне слышны песнопения ангелов. Я чувствую, как внутри меня растет его кусочек и это… это словно наполняет мою жизнь новым смыслом. Новыми красками. Это так прекрасно, когда он кладет мне руку на живот, а ночью, просыпаясь, тихо говорит, как любит его, думая, что я сплю, как изредка, словно ненароком, касается живота и я знаю, что проверяет, подрос ли он, этот маленький человечек. Мы оба хотим, чтобы наш мальчик знал, что пока он еще и не с нами, мы уже заочно его любим.

— Ты видела сейчас свои глаза, — улыбнулся друг. — Они сверкают как пара сапфиров.

        Мы проболтали все эти оставшиеся два с половиной часа, пока не объявили регистрацию. Я уже изнывала от нетерпения, мобильный как назло разрядился, хотя может быть это и к лучшему. Наказала Акире позвонить Ирине-сан, предупредить её и Юми что я уехала. Друг боялся отпускать меня одну, и хотел было поменять билеты на завтрашний рейс, но я не согласилась. Выдержать еще один день в это сером аду было выше моих сил. Зато я успела до посадки купить батарейки к плееру и теперь, сев в кресло и пристегнувшись, надела наушники и включила музыку. В динамиках ту же раздались первые аккорды моей любимой "We talk about love". Такой родной голос, такая прекрасная музыка. По щеке скользнула одинокая слеза.

— Милый, я скоро буду. Скоро, очень скоро.

        Спросив у стюардессы во сколько мы прилетаем, я закрыла глаза и полностью погрузила в мир песни.

— Давай поговорим с тобою о любви,

        Давай споем о том, чему мы рады,

        И будет разговор большой наградой,

        И не понять его лишь тем, кто не любил…

        Я автоматически переводила слова. Глубокая, ни с чем не сравнимая тоска просыпалась на этих строках и одновременно с ней желание быть бесконечно рядом, касаться его, видеть улыбку, слышать смех, разговаривать с ним, глядя глаза в глаза, держать его руки в своих, чувствуя, как тепло в его объятиях, разговаривать у камина о пустяках, есть вдвоем торт, играя при этом кто больше измажет друг другу лицо, а потом собирать остатки крема поцелуями, можно взять простыни и нарядиться привидениями, бегать за друг другом и "ухать". Кто-то скажет, что по-детски… Но зачем усложнять, если даже такие незатейливые идеи приносят нескончаемую радость и вдохновение.

        Я прилетела в Осаку в шесть часов вечера, спустя час после отлета. В восемь должен был начаться концерт. Здесь в отличие от Токио везде были сугробы, большие шапки снега лежали на крышах, и выглядело все до нельзя празднично. По-рождественски. Я взглянула на часы. Полтора часа до концерта. А еще нужно купить подарок и найти клуб со странным название "Fake". Расспросив нескольких человек о торговом квартале, я направилась прямиком туда. Дошла без приключений и долго бродила по лавочкам. Но сердце не ёкало, до тех пор, пока я не увидела эту картину. Она была маленькой, двадцать на двадцать. На ней было изображено кошачье семейство. Большая рыжая кошка с двумя серыми в полоску котятами и огромный черный кот с зелеными глазами. Все они расположились в плетеной корзинке и спали. Мне вдруг стало так уютно, так тепло от этой картинки, что я, не раздумывая, купила её. Продавец, седой японец, мило улыбнулся мне и, хотя я ничего не говорила, упаковал вещь как подарок, в оберточную бумагу с сердечками.

        Несмотря на свой географический кретинизм, клуб я нашла на удивление быстро. Это было большое почти полностью прозрачное здание, состоящее из металла и зеркал. Три этажа, на первом из которых переливалась всеми цветами вывеска с названием клуба. Было без пятнадцати восемь. Однако стоило мне подойти к клубу, как верзила под два метра ростом потребовал билеты. Интересно, а что я надеялась? Мамору не предупрежден, наверное даже не беспокоится. Билеты как назло были все раскуплены, даже перепродавцов не было. Так главное успокоиться, но на глаза предательски навернулись слезы. Неужели я спасую перед этим верзилой? Да тут даже танк не поможет. Я прислонилась к стене.

— Арису? Смотрите ведь это Арису Накахара. Та самая…

        Я подняла глаза, увидев двух японок во всю разглядывающую меня. Одна из них осмелилась подойти и спросить:

— Вы ведь Арису? Арису Накахара?

— Накамура, — поправила я. Вдруг навалилась апатия.

— А почему вы здесь стоите? Вы ведь должны быть с нашим Мори.

— Этот, — я кивнула головой на секьюрити, — не пускает.

— Ааа, — протянула она, отходя к подруге. Те о чем-то зашушукались, а потом она опять подошла ко мне. — Вы знаете, у нас лишний билет есть. Наш друг заболел и не смог прийти. Так что можете пойти с нами.

— Да? — у меня зародилась надежда. — Я куплю вас у него.

— Нет, что вы! — тут же замахали руками японки. — Вы не проведете нас за кулисы?

— Конечно же! — кивнула я.