Томские трущобы

— Но промежду нас сказать, — продолжал Филька, — как мне слышать от Пройди-света приходилось, человек он не простой, с большой силой человек! Што захочет, то и вывернет! Конечно, я по своему серому уму много произойти не могу; но кажется мне, что большие тузы его руку держат! Вот как я понимаю.

— Ладно, поживем-увидим, а теперь не худо и вздремнуть с часик до рассвета. Ложись, Филя, на лавку. Небось не проспим.

— Што ж, пожалуй, и то дело — соснем малость, — согласился Филька, растягиваясь на лавке во весь свой огромный рост.

Козырь достал из жилета часы и заметил время.

— Сейчас два часа… До пяти смело спать можно, — с этими словами он взялся за лампу и ушел к себе за перегородку.

Первым проснулся Филька. Прислушиваясь к дыханию спящих за перегородкой, он старался определить, который сейчас может быть час.

— Как бы не опоздать, — озабоченно думал он. — Козырь, а, Семен… тихо окликнул он товарища, но тот уже тоже проснулся и возился за перегородкой, зажигая лампу.

— Скоро будет светать, — объявил Козырь, выходя из-за перегородки с лампой в руках. — Пора собираться!

Филька начал быстро одеваться, тревожимый одной мыслью, как бы не опоздать.

— За воротами я подожду, около заплота притулюсь, — бормотал он, затягивая опояску.

— Вместе пойдем, — начал было решительно Козырь, но Филька решительно заявил:

— Нет, Семен, не хочу я тебя в это дело втягивать, спасибо, ты помог мне, а уж кончать буду я один… Мой конь — мой и воз! Для ча тебе на рожон лезть: может, засыплюсь я, так ты в стороне будешь…

— Вдвоем-то оно славней бы, лучше было, — нерешительно замялся Козырь.

— Чего там лучше! Один управлюсь… Ну, ты выпусти меня из калитки!

Осторожно, не производя ни малейшего стука, Козырь и Филька вышли в сени и прокрались к калитке. Разговаривать теперь было некогда. Козырь молча выпустил товарища на улицу, запер за ним дверь и вернулся в свою квартиру…

Выйдя на улицу, Филька огляделся и облегченно вздохнул: улица была погружена в глубокий сон и никто не мог заметить его выхода из дома Шумкова. С левой стороны около ворот намело высокий сугроб снега; сюда-то и направился Филька. Спрятавшись в сугроб, он стал терпеливо поджидать свою жертву.

…Время шло. На востоке забелела полоска зари. Кое-где, в соседних домиках замелькали огоньки. Зимний день на начинался.

Филька успел порядочно продрогнуть в своей засаде, прежде чем его чуткое ухо уловило скрип шагов и возню на дворе.

— Должно, лошадь запрягает, — подумал Филька.

Прошло еще с полчаса и ворота растворились. Шумков вывел лошадь на улицу и повернулся притворить за собой ворота. Он, как это и предвидел Козырь, собрался на базар, чтобы пораньше перехватить подгородних крестьян и задешево купить у них кой-каких продуктов для лавки, корыстолюбие прасола погубило его.

Филька, убедившись, что никто из домашних не провожает его, решил действовать сейчас же. Улица была по-прежнему пустынна. Шумков, приперев ворота, сел в кошевку, и не торопясь стал разбирать вожжи. В эту минуту страшный удар по затылку вышиб его из памяти. Он бессильно повалился на дно кошевки и хрипло застонал. Железная рука Фильки сжала горло несчастной жертвы и… Приговор шайки «мертвая голова» был исполнен. Убийца хладнокровно уселся на труп и шевельнул вожжами. Отъехав две, три улицы, он остановился среди пустынного переулка, вдоль которого тянулся высокий забор, выбросил свою жертву в снег и погнал лошадь.

14. Нераскрытая тайна

Выкинув свою жертву в снег, Филька минут через 10 бешеной езды по улицам Томска, натянул вожжи и сдержал коня. Он чувствовал себя в полнейшей безопасности. Свидетелей страшного дела, совершенного им не было; оставалось только спрятать следы преступления — разделаться с лошадью. С этой целью Филька повернул за исток и, проехав ряд глухих переулков, остановился перед большим деревянным домом в два этажа. Заведя лошадь во двор и привязав ее над навесом, он поднялся в на крыльцо. Здесь ему встретился высокий широкоплечий татарин в бешмете нараспашку. Это был хозяин дома. При виде Фильки, он быстро окинул его пристальным взглядом маленьких раскосых глаз, полных хитрости и холодного жестокого блеска.

— Здорово, Ахмет! — протянул ему руку Филька.

— Здорово, здорово, знакомый! Ходи комнатам, — гостем будешь отозвался Ахмет, мысленно задавая себе вопрос: зачем это пожаловал к нему Филька. Они были знакомы не со вчерашнего дня и Ахмет неоднократно реализовал плоды ночных экспедиций Фильки и его товарищей.

— В комнату после пройдем, а теперь айда на двор — дело сеть, возразил на приглашение Филька.

— Какой такой — дело, — насторожил свое внимание татарин.

— Конь с упряжкой! — хлопнул его по плечу Филька.

Специальностью Ахмета была скупка и перепродажа краденных лошадей.

— Ну, идем, знакомый — смотреть будем!

Они спустились с крыльца и подошли к лошади. Ахмет, обнаружив глубокое знание дела, принялся осматривать лошадь, упряжь, кошевку. Филька молча следил за его манипуляциями и, наконец, не вытерпел.

— Слушай, князь, нечего нам время зря терять. Дорого я тебя я не возьму. Говори прямо, сколько дашь!