Тончайшее несовершенство, что порождает всё. Долгий путь частице Бога и Новая физика, которая изменит мир

Для нас это были годы, полные осмысленной самоотдачи. Мы неделями не вылезали из лаборатории, чтобы запустить очередной “невозможный” агрегат, который мы спроектировали и на создание которого запросили финансирование… но затем нам все равно приходилось “идти по миру” в поисках новых контактов, чтобы уже с их помощью искать тех, кто выделит нам средства и предложит новые идеи для разрешения многочисленных проблем.

При утверждении экспериментов устанавливается их бюджет, то есть по каждому эксперименту определяется потолок расходов; выходить за эти пределы не позволяется. Мы должны были уложиться в 475 млн швейцарских франков – бюджет, одинаковый для обоих экспериментов. Но это не означало, что средства были нам гарантированы. Они появились бы только в том случае, если мы сумели бы убедить ученых по всему миру принять участие в нашем предприятии и побороться со своими финансирующими организациями за помощь в создании CMS.

Любой такой эксперимент – коллективное предприятие, в котором участвует вся планета. Каждая страна – или сама по себе, или в группе с другими странами – действует в рамках одного либо нескольких подпроектов, которые она берется реализовать. Как правило, отдельные блоки экспериментальной установки изготавливаются в различных национальных лабораториях по централизованно заданным спецификациям. Затем все перевозится в ЦЕРН, где собирается, устанавливается и приводится в действие.

Так, мы летим на просторы постсоветской России, чтобы договориться о продаже сотен тонн латуни, которая требуется для наших калориметров. Северный флот ВМФ, базирующийся в Мурманске, выводит из эксплуатации большое количество тяжелых артиллерийских снарядов. Если нам удастся убедить моряков уступить латунь из боеголовок дешевле, чем она стоит на Западе, мы сэкономим миллионы франков. Российские коллеги-физики приходят нам на помощь, и у нас все получается. В результате переплавки одного миллиона снарядов мы получаем триста тонн латуни и таким образом вносим свой вклад в разоружение. Затем мы отправляемся в Таксилу, заветное место в пакистанских горах, где в археологическом музее хранятся артефакты с надежными свидетельствами о пребывании здесь Александра Македонского. Мы летели туда, чтобы осмотреть завод по производству тяжелых танков. На нем можно производить крупногабаритное стальное оборудование, которое будет использоваться для поддержки специального калориметра. Дальше – полет в Японию: тамошняя компания по производству полупроводников обещает изготовить большое количество кремниевых пластин для наших детекторов. Но лучше поехать и проверить все на месте. И мы летим туда и после прелюбопытнейшего завтрака, состоявшего из овощного супа и сырых креветок, натягиваем специальные комбинезоны и ботинки и отправляемся в чистые помещения, где выращиваются и обрабатываются кристаллы кремния. Несколько дней мы обсуждаем с японскими инженерами все детали, чтобы понять, достижимы ли наши цели. А затем мчимся в Корею, чтобы посетить верфи, на которых можно изготовить оборудование для установки магнита.

Все эти поездки нужны еще и для того, чтобы познакомиться с новыми группами и подыскать новых участников коллаборации. Таких поездок было множество, но одна мне запомнилась особенно. Я приехал в Фермилаб, чтобы попытаться привлечь к проекту своих многочисленных друзей: ведь я проработал в этой лаборатории немало лет. Лаборатория по сборке полупроводниковых детекторов, оборудованная между прудами с утками и лужайкой, очень бы пригодилась для производства десятков тысяч элементов, необходимых нам для CMS. Руководил ею мой коллега, физик из Чикаго, с которым мы провели несколько приятных вечеров за столом с любимой едой Текса Уиллера[29] – стейками толщиной в палец и горой картошки фри. По глазам коллеги я понял: он будет в игре; да, я убедил Джо Инканделу присоединиться к нашему предприятию.

То были годы, богатые и на чудесные события, и на конфликты. Временами технологии, предложенные какой‑то группой, не давали желаемого результата; от них приходилось отказываться и сразу начинать искать что‑то иное. Некоторые из тех, кто годами работал над этой технологией, но вдруг осознавал, что она никому не нужна, не могли справиться с разочарованием и даже покидали эксперимент. После мучительных споров пути старых друзей, долгие годы трудившихся бок о бок, все же расходились.

А ведь были еще и кризисы, через которые мы прошли на стадии строительства и касавшиеся в основном наиболее чувствительных компонент. Магнит, трековая камера и электромагнитный калориметр – это технологические жемчужины, делающие эксперимент CMS уникальным. Но их конструкция настолько обогнала свое время, а сами они оказались настолько сложны в изготовлении, что любая неудача с ними могла легко обернуться провалом всего проекта.