Тони и Сьюзен

Бородатый вышел из машины справа. Он обогнул машину сзади и подошел к водительской двери. Те секунды, которые у него это заняло, Тони Гастингс восхищался его убежденностью в том, что Тони не уедет или его не собьет. Трогайся и езжай — его рука была на рычаге переключения передач, мотор работал. Само собою, на полянке придется разворачиваться. Металлический взвизг, дверь распахнулась — у его локтя стоял Лу.

— Пошел! — сказал он.

Тони посмотрел на него:

— Я тут не останусь.

Было еще не поздно — если действовать внезапно. Мужчина взял его за руку бульдожьей хваткой, Тони включил сцепление и хотел переключить скорость но мужчина рванул, и Тони задом выпал из машины на землю.

— Гляди убьешься, — сказал мужчина. Он сел в машину, захлопнул дверь, дернул машину вперед, быстро сделал пару поворотов и утрясся по дорожке по которой они приехали. Стоя в траве, Тони смотрел как прыгали, вспыхивая среди ветвей, кляксы света — даже когда машины и след простыл; потом он остался один в покое и первозданной темноте ночи.

Она откладывает рукопись. Ну и дела, все хуже и хуже. Тони Гастингсом она возмущена, с другой стороны — что бы она сделала на его месте? Она бы на нем не оказалась, говорит она.

Она думает встать. Сделать что-нибудь перед следующей душераздирающей главой. Но ей не хочется двигаться. Не отвлекайся, посмотрим, что дальше.

Что станется с человеком, которого только что бросили в лесу и чья жена, дочь и машина попали в руки бандитов? Нельзя ничего сказать, не зная этих бандитов, не зная, чего они хотят. Но тут — вымысел, что меняет постановку вопроса. Это путь куда-то, проложенный Эдвардом. Вопрос перед Сьюзен — хочу ли я этим путем идти? Как она может иначе? Она попалась, совсем как Тони.

На монопольном полу кто-то пукнул. Друг Генри Майк хрюкает, хе-хе, Сьюзен заглядывает к ним — посмотреть. Видит со спины своего любимого сына Генри, его широкий толстый зад, слишком толстый, бедный мальчик. Ее золотоволосая Дороти, годом старше, шлепает его по руке.

Ничего не в порядке, все наперекосяк. Схожу-ка я в туалет, говорит Сьюзен. Что бы ей ни пришлось потом говорить Эдварду, она, во всяком случае, сможет сказать, что ее зацепило.

5

Этот перебой в чтении — умышленный: ей не очень-то надо в туалет. Она спускается по лестнице из темноты. В коридоре наверху нет света, нужна стремянка из подвала. Не сегодня. Поперек комнаты лежит на спине Генри, выбывший из игры, чешет, задрав свитер, живот, а Майк со злодейским смехом движет свою фишку по доске.

Генри припевает:

— Какая разница, какая рааазница?

— Не нуди, — говорит Дороти.

Марта улеглась на рукопись, упирается, когда Сьюзен пытается ее подвинуть. Сьюзен вспоминает дивный отрезок летнего шоссе — дорога нисходит с холма в долину с фермами и отлого вздымается к лесной гряде. Она любит эту диковатую природу, любит лесистые кряжи, длинные долины, блаженные подкрепления в маленьких уютных закусочных у дороги, особенно после долгого изнурительного, дня езды по плоским Индиане и Огайо. Тут она отдыхает душой. Она вспоминает пение в машине — Дороти, Генри и Рози сидят сзади, Джефри перебирается с колен на колени, Марта где-то в ногах. «Где ты, где ты, лагерь мой?»

Сгони Марту; та обиженно встряхивается и припускается на кухню. Сьюзен вспоминает: озеро, сверкающая утренним светом паутина под склонившимся к воде деревом, Арнольд и Генри бредут к плоту, вода Арнольду по самую шею, у него красные веснушчатые, мягкие, пухлые плечи, он поддерживает Генри обеими руками под живот, и мальчик закидывает голову, как гагара, а Дороти плавает под водой в двадцати футах от них.

Она вспоминает лесной домик Эдварда времен его раннего писательства. Пастельные впечатления. Короткие исповедальные стихи сплошь из умолчаний. Ностальгические зарисовки, утрата и печаль. Смерти отца. Сцены в населенной призраками заводи. Меланхолический секс в пасторальном лесу. Непросто было читать Эдварда в ту пору.

Это — другой разговор. Она, Сьюзен, признаёт: она в плену, во власти Эдварда, хочет она того или нет. Следуя за Тони его страшной дорогой, она понимает, что видит то, что хочет показать ей Эдвард, чувствует то же, что и он, — и ничего от оставшихся в ее памяти обид, Эдвардом причиненных. Эдварду, зажатому и нервному, капризному и сварливому, еще предстоит появиться в этом пустынном пенсильванском пейзаже, где она и Тони смотрят вместе с ним в лицо натуральному кошмару, творимому этими ужасными людьми (которых он придумал). Ссориться с ним пока что нет оснований, и она ему за это благодарна.

Ночные животные 5

Тони Гастингс долго стоял на месте, глядя вслед машине; стемнело уже окончательно. Тьма была кромешная, он напрягал глаза, кое-как различая тени, но ничего не видел, он будто ослеп. Боже мой, сказал он, они уехали без меня. Что же это за шутка?