Тони Валентайн

Он направлялся на юг, в сторону Атлантик-авеню. Ему предстояло разыскать Европейца, и, судя по всему, в его распоряжении оставалось около суток, прежде чем в казино раздадут листовки. В голове родилось сразу несколько идей. Но перед тем как взяться за дело, Валентайну нужно было кое в чем разобраться.

Во-первых, он опозорился в «Бомбее». Последние полтора года он провел на диване в своей гостиной за просмотром пленок видеонаблюдения из разных казино. Инстинкты притупились, а он этого не заметил.

Во-вторых, Европеец оказался умнее его. Он дважды перехитрил Валентайна. И что-то подсказывало Тони, что при следующей встрече Европеец снова уложит его на обе лопатки.

Вот поэтому он поехал прямиком на Мэдисон и припарковался напротив «Школы дзюдо и самообороны сенсея Юня». Если кто и был способен помочь Тони поставить мозги на место, то только его учитель. Он поднялся вверх по холодной лестнице.

На площадке второго этажа Валентайн замер, не увидев света под дверью. К двери бы прикноплен листок: «Сенсей Юнь болен. Занятия отменяются. О продолжении занятий будет сообщено дополнительно».

Он поплелся вниз. Целых двадцать лет Валентайн приходил сюда трижды в неделю, и ни разу на его памяти Юнь не болел — ни одного дня. Значит, на этот раз произошло что-то очень серьезное. Они всегда отлично ладили, и Валентайн раздумывал, не будет ли учитель против, если он заявится к нему без предупреждения.

Видимо, оставался только один способ проверить это.

Он заходил домой к сенсею Юню только однажды — в тот вечер, когда в пятый раз победил в чемпионате Нью-Джерси по дзюдо среди тяжеловесов. Юнь хотел похвастаться им перед своими родственниками, парочкой беззубых курочек, издававших кудахчущий смех. Дом ничуть не изменился — вылизанный дворик, сад камней, шторы на окнах; он нажал кнопку звонка и принялся ждать.

Линь-Линь, нестареющая красавица жена Юня, приоткрыла дверь. Она жмурилась, и Валентайн догадался, что разбудил ее.

— Что вы хотите?

— Миссис Юнь, не знаю, помните ли вы меня. Я приходил сюда много лет назад…

Она как будто узнала его.

— Конечно, помню. Тони Валентайн. Один из любимых учеников моего мужа. Проходите.

Он вошел, Линь-Линь взяла его пальто. На ней был зеленый халат и розовые тапочки. Лежавший на диване карликовый пудель приоткрыл один глаз, решил, что гость не представляет опасности, и снова уснул.

— Юнь говорил, вы вышли в отставку и перебрались во Флориду, — сказала Линь-Линь.

— Да, именно так.

— Вам там нравится?

— Никак не привыкну к погоде. — Валентайн пересек гостиную. На каминной полке он заметил покоробившуюся фотографию — они с Юнем на чемпионате штата, звездный час. — Я зашел в додзё[71] и увидел объявление. Подумал, что-то серьезное, и решил узнать.

— А во Флориде есть школы дзюдо?

Он кивнул и поставил фотографию на место.

— Не такие, как у Юня. Но есть с кем потренироваться, мне этого достаточно. — Валентайн обернулся к ней. — Ему совсем плохо?

Линь-Линь упала на диван.

— Не знаю, что мне дальше делать. С каждым днем ему все хуже. — Она указала на кресло-качалку. — Садитесь.

— Понимаю, это не мое дело, — начал он, опускаясь в скрипнувшее под ним кресло, — но скажите, что с ним.

Линь-Линь тяжело вздохнула.

— Он все время лежит, встает только поесть и сходить в туалет. Я ему говорю: «Ну подумаешь, не так уж скверно она с тобой поступила». Но он со мной не соглашается. Он ведь помог этой девочке. А она его опозорила. Стерва такая.

— Ученица?

— Да. Он ее на улице подобрал. Мать-одиночка. Ее уволили из казино. Обвинили в мошенничестве. Конечно, она все отрицала. И сожитель ее бил. В общем, душещипательная история.

— В каком именно мошенничестве?

— Что-то там со сбрасыванием чего-то.

— Сбрасыванием фишек?

— Кажется, да.

Мошенничество со сбрасыванием фишек разорило не одно казино. Дилер тайком передает фишки игроку и таким образом переплачивает выигрыш. Если их застукают, дилер на голубом глазу говорит, что просто ошибся. Такое происходит сплошь и рядом.

— В каком казино?

— В «Бомбее».

Валентайн понял, что ушел от темы.

— Значит, Юнь взял ее под свое крыло и стал тренировать, да?

Линь-Линь кивнула.

— Однажды Юнь пригласил ее к нам. За ужином она и говорит: «Ваш муж спас мне жизнь». И я подумала: надо же, Юнь многим помогал, но такого еще никто не говорил. Мне так приятно стало. И Юню тоже.

Она поднялась с дивана.

— Простите мою невежливость. Хотите кофе?

— Да, с удовольствием.

— Сливки? Сахар?

— Черный, пожалуйста.

Линь-Линь проплыла мимо него, ступая бесшумно. Валентайн слушал, как она мелет зерна, потом перевел взгляд в конец коридора, который вел в заднюю часть дома, и широко открыл глаза.

В конце коридора стоял Юнь в нижнем белье. Его глаза смотрели холодно и враждебно. Он похудел и стал похож на истощенного петуха — кожа да кости.

— Привет, — поздоровался Валентайн.

Юнь смотрел сквозь него.

— Это я, Тони.

— Я знаю, кто ты, — прорычал учитель.

Валентайн попытался подняться из кресла.

— Сиди, — велел Юнь.

— Приехал в город и вот зашел вас проведать, узнать…

— Меня это не интересует.

— Помогите мне.

— В чем?

— Поймать убийцу.