Тони Валентайн

— Великолепно! Послушай, Тони хочет ввести дополнительные меры безопасности на сегодня — на случай, если Фонтэйн сунет сюда свой нос.

Валентайн пояснил Уайли, что он задумал. Усталость с пит-босса как рукой сняло: он почуял запах добычи.

— И вы думаете, нам удастся его прихватить? — с надеждой спросил он.

— Только если ты будешь все время настороже, — ответил Ник.

Плечи Уайли поникли вновь: его придавил непомерный груз ответственности. Он извинился и отправился в ванную. Вышел он оттуда с причесанными на пробор волосами и повязанным наново галстуком.

— Пока я на посту, никто не посмеет нас обчистить, — заявил он.

Ник проводил Уайли к двери:

— Мы с Тони отправляемся на бой. Если заметишь что-то странное, сразу же звони мне на сотовый.

— Да, сэр.

— Я на тебя надеюсь.

— Я вас не подведу, — решительно произнес питбосс.

— Иди и заработай мне денежки, — напутствовал его Ник.

Огонек на автоответчике в номере Валентайна мигал без остановки.

Однако сообщение было лишь одно — от Джерри.

«Привет, пап. Просто информирую, как дела. Я все еще в Нью-Йорке. Эти типы подбили мою машину на дороге в аэропорт, так что пришлось свернуть и оставить ее в гараже возле здания ООН. Думал позвать полицию, но с моим прошлым… Ну, ты понимаешь…»

— Еще бы, — сказал Валентайн автоответчику.

«Я связался с Писунчиком, велел ему закрыть бар, так что видишь, твое желание исполнилось: больше никаких подпольных ставок. Ха-ха. В общем, минут через двадцать за мной заедет Иоланда, и мы двинемся в Джерси. Когда устроюсь, позвоню, скажу, как со мной связываться. И, пап, еще раз прости меня за Мейбл. Я все думаю, как она там, в тюрьме… Это меня просто терзает».

Джерри посочувствовал Мейбл! Вот это прогресс: Валентайн не помнил случая, чтобы его сыну было жаль кого-то, кроме себя самого.

«И еще, пап. Раньше я в такой ситуации был бы ужасно на тебя зол, но я не обижаюсь. Что было, то прошло… Я начал понимать, что испытывал ты, когда у тебя из-за меня возникали всякие проблемы. Я тебя теперь лучше понимаю. В общем, позвоню».

Голос Джерри умолк. Валентайн подумал было проиграть запись еще раз, чтобы услышать, как Джерри занимается самобичеванием, но отказался от этой идеи. Ему и одного раза было вполне достаточно. И он стер запись.

Валентайн сел на кровать и задумался о Нике, о том, как тот зарывал фишку в могилу старого грека, задолжавшего ему кучу денег. На что каждый из нас способен ради родных и любимых? Да на все что угодно.

— Через двадцать минут начало! — заявил материализовавшийся на пороге Ник. — Сначала будет бой между боксерами второго полусреднего, я на них тоже ставку сделал.

Ник принарядился: в белых брюках, красной шелковой рубашке, расстегнутой так низко, что были видны седые волосы на груди — странный контраст с иссиня-черной шевелюрой. Шею его обвивали несколько золотых цепей.

— Через минуту буду готов, — сказал Валентайн.

Когда Валентайн ровно через шестьдесят секунд появился из спальни, Ник разразился упреками:

— Нельзя на бой так одеваться! За версту видать, что полицейский. Да на нас все пальцами показывать будут!

Увы, ничего другого чистого у Валентайна просто уже не оставалось.

— Открыт для предложений, — сказал он.

— Снимайте все, кроме штанов, я вам дам свое.

Вкусы Ника явно сформировались в семидесятых, потому что он торжественно выдал Валентайну приталенную рубашку цвета запекшейся крови и кремовый льняной пиджак с широкими лацканами и перламутровыми пуговицами. Валентайн разглядывал себя в огромном зеркале: еще бы волосы набриолинить — и ни дать ни взять боевик команды Мо Грина из «Крестного отца».

Ник постучал по часам:

— Пора двигаться. Я поставил два куска на то, что мой мальчик победит за три раунда.

На пороге Ник остановил Валентайна и показал на книжную полку. Там красовался портрет Элвиса Пресли с подписью: «Нику — ты лучший из лучших! Элвис».

— Я ему как-то раз помог, — по дороге к лифту пояснил Ник.

— Это как же?

— Я тогда только открылся — в семидесятых. Элвис у меня выступал, зал каждый вечер был битком набит. Деньги так рекой и текли! Ну, как-то раз он вечером у себя в номере смотрел телевизор, что-то там ему не понравилось, и он выстрелил прямо в экран. Пуля прошла через стену и чуть не убила парочку в соседнем номере.

— И что же вы сделали?

— Как — что? Пригласил телевизионного мастера.

— Что?!

— А что это вас так удивило?

— То есть вы просто починили ему телевизор?

— Конечно. А что еще я должен был сделать?

Невероятная логика! Непонятно — то ли полицию вызывать, то ли санитаров из дурдома…

— И что же его так разозлило?

Лифт остановился, и из него вышла пожилая пара — он в дешевом синтетическом костюме, она в похожем по тону платье, тоже из синтетики. Пронзительные голоса жителей Среднего Запада резали слух, при этом дама вопила громче:

— И прекрати делать вид, будто это я все проиграла!

— Ну а что прикажешь делать, если проиграла действительно ты, — защищался мужчина.

— Я проиграла в кено четыре сотни, — орала она, — а ты продул в крэпс четыре тысячи!

— Да, но зато я хоть знаю правила игры.