Тонкая грань (СИ)

И, чем дальше, тем больше Йоко, вынужденная быть всего лишь наблюдателем, ужасалась тому, что происходит. Сейчас, сражаясь на пределе своих возможностей, не сдерживая свою силу ни на миг, атакуя все вместе единой командой, сильнейшие воины Уэко Мундо не могли нанести своему противнику ни одного удара. И, что страшнее всего, Соскэ даже не пытался как-то блокировать атаки или уклоняться от них, словно наглядно демонстрируя, что все их усилия ему полностью безразличны.

– Не бойся, Йоко, – внезапно произнес Заэль, видимо, поймав её взгляд. – Нас не так-то просто убить. И мы пришли сюда уж точно не умирать. Мы видели того рыжего парня в коридоре между мирами, и тот шинигами, что был с ним, рассказал нам, что к чему. Нужно на час задержать Айзена. Большая часть времени уже прошла, осталось не так много.

Накамура могла бы возразить, но нужные слова почему-то не приходили. Может, голос ученого звучал слишком уж убедительно, а возможно, Йоко предпочла просто поверить ему на слово. Во всяком случае, ей очень нравилась мысль, что скоро явится Куросаки и покончит наконец со всей этой историей.

Мацумото сидела рядом с Гином, отчаянно вцепившись в его руку и настойчиво игнорируя попытки розововолосого арранкара как-то её отстранить. Все еще разрываемая противоречивыми чувствами, она словно никак не могла до конца очнуться от этого странного не то ступора, не то оцепенения.

Она все же здесь, рядом с ним. Успела. И то, как его пальцы сжимали её ладонь, успокаивало, будто снимая с плеч неподъемную ношу. Но, несмотря на это, Рангику все еще ощутимо трясло. Словно она так до конца и не поверила, что самого страшного не случилось. И омерзительный липкий страх будто окутал её с головы до ног, заставляя сердце замирать в ужасе.

– Ты плачешь, Рангику?

Гин был в своем репертуаре. Несмотря на свое плачевное состояние, он опять беспокоился о ней. Как это было в детстве, когда он спас её от голодной смерти, а затем выхаживал после того, как на нее напали люди Айзена и она болталась между жизнью и смертью.

– Прости. Кажется, в итоге я все же нарушил свое обещание…

Этому обещанию было уже больше ста лет, но, несмотря на столь долгий срок, Мацумото отлично помнила его давние слова. Как и обстоятельства, при которых они были произнесены. Помнила все, до мельчайших деталей, словно все это произошло только вчера.

Промозглым осенним вечером она сидела в небольшой хижине, которая на протяжении многих лет служила им домом, и ждала Гина. Ветер, задувавший через дыры в стенах в помещение, нещадно проходился по плечам, вынуждая Рангику, тогда еще совсем девочку, зябко кутаться в одеяло и ближе придвигаться к очагу. Пытаясь согреться, она сжимала в руках дымящуюся кружку с чаем, когда снаружи раздались шаги.

В том, что шаги принадлежат Гину, она не сомневалась. Жизнь в преступном районе Общества душ давно наложила на Мацумото свой отпечаток, вынудив стать подозрительной и осторожной, научив слышать и различать, спиной чувствовать опасность и быть готовой защищаться. Походку Гина она выучила давно, поэтому не задумываясь выскочила на улицу, чтобы его встретить. Сидеть целый день в одиночестве было невыносимо скучно. За Гином часто водились привычки исчезать неизвестно куда, не предупредив её. Она уже давно к этому привыкла, приняла как должное и не требовала каких-либо объяснений. Знала, что рано или поздно он все равно вернется к ней. Что не оставит одну.

Но тот вечер стал переломным моментом в их жизни.

За те несколько дней, что отсутствовал, Гин неуловимо изменился. Сторонний человек ничего бы не заметил, но Рангику знала его слишком хорошо, чтобы от её глаз могли скрыться детали.

– Где ты был, Гин? – спросила она, оглядывая его новое одеяние. На смену привычной юкате пришло черное сихакусё, которые носили проводники душ. – Это же одежда шинигами. Откуда она у тебя?

– Я принял решение, – произнес он. – Я собираюсь стать шинигами. И все изменить. Чтобы все закончилось, и Рангику больше не плакала.

То была последняя ночь, которую они оба провели в Руконгае. На утро Гин ушел и больше не возвращался. Особого выбора у Рангику не было, и, несмотря на то, что он был против того, чтобы она подвергала себя опасности, вскоре она тоже поступила в академию шинигами и вошла в ряды Готэй 13.

Все изменилось. Изменился Гин, быстро дослужившийся до лейтенанта Пятого Отряда. Хищная лисья улыбка словно приросла к его лицу, надежно скрывая все намеки на эмоции. Когда они жили в Руконгае, Рангику никогда его таким не видела. Но опять же приняла как должное и это, не став задавать вопросов. Изменилась и сама Мацумото. «Чтобы Рангику больше не плакала», – сказал он тогда, и слова эти так плотно отпечатались у нее в подкорке, что она и мысли допустить не могла, чтобы было иначе. Так появилась отвязная и легкомысленная Мацумото Рангику. Все изменилось. Они оба теперь играли свои роли, носили каждый свою маску.