Тонкая математика страсти (сборник)

Он прошел и сел в соседнее кресло.

– Как печень? – поинтересовался он.

– Ничего…

Он задумчиво кивнул.

– Да, – вздохнул, – вам не позавидуешь… Родственников кандидата уже поставили в известность. Дело движется к концу… Да, кстати, мой сын вас знает. Говорит, что бывал на ваших вечерах. Понравилось ему, говорит. Да ладно, вернемся к нашей истории. Собственно, вам уже все известно. Остается только сидеть и ждать решения, – он указал пальцем вверх, – касательно печени кандидата… Если вам интересно, могу вам еще одну историю рассказать, не про вас, не бойтесь… Совсем другую, но вам, как писателю, это тоже будет интересно…

В этот момент кто-то постучал в дверь. Мой собеседник выглянул на стук. Я услышал невнятный, но тревожный шепот. Дверь щелкнула, и я вновь остался один.

«Может, уже принято какое-то решение насчет моей печени?» – не без испуга подумал я.

Стерильная тишина раздражала. Мое вчерашнее самообладание покинуло меня.

«Нет, я не должен нервничать, – твердил я себе. – Ничего страшного не произойдет. Сейчас конец двадцатого века, а не кровавое средневековье…»

И тем не менее внутренняя нервная дрожь нарастала и превращалась в боль. Болело где-то в животе. Боль пускала волны, и я чувствовал их направление. Волны увеличивались в размере, и боль усиливалась. У меня внутри нарастала болевая буря. Но меня интересовало только одно – не связано ли это с моей новой печенью?

В какой-то момент болевая волна захлестнула меня с головой, и я потерял сознание.

Очнулся я в обычной больничной палате. Очнулся ненадолго.

И тут же услышал знакомый голос своего последнего собеседника.

– Извините, Андрей Юрьевич… Это вас по моей просьбе привели в сознание… Я тут одну вашу книжку купил. Детскую. Ничего, смешная. Подпишите на память…

Туман перед моими глазами немного рассеялся, и я увидел знакомое красноватое лицо.

– Подпишите! Меня зовут Тарас Белоненко…

Он вложил в мою руку фломастер и приподнял меня, повернув на бок. Перед собой я увидел мою последнюю детскую книжку.

– Вот здесь лучше, на второй странице…

Дрожащим почерком я вывел: «Тарасику от автора».

– Дату не ставьте, – попросил собеседник.

Я снова откинулся на спину и закрыл глаза.

– Спасибо, Андрей Юрьевич, – услышал я. – Ваш вопрос еще не решен. Может, все еще и обойдется. И еще, вы не подумайте, что мы действительно следили за вами в том, старом смысле. Просто вы сами рассказывали все вашей жене по телефону.

Я вдруг понял, что мой собеседник не хочет, чтобы я о нем плохо думал. Это меня тронуло, и я снял с кисти свои новые швейцарские часы и протянул ему.

– Это мне? – радостно улыбнулся он, принимая подарок.

Я кивнул и, насколько хватило сил, прошептал: «Они здесь не ходят…»

– Это ничего, – успокоил он меня. – У нас такие часовщики работают – починят!

Наутро следующего дня я умер. Вскрытие показало обширный инфаркт миокарда. Печень была в порядке, хоть немного и увеличена.

Моя жена быстро нашла общий язык с вдовой кандидата и, слава Богу, похоронить меня решили целиком.

На мои похороны собралось много мне не знакомых людей. Звучала чистая украинская речь. У могилы прошел митинг.

На мраморной плите над моей могилой выбили две фамилии – так уж условились между собою две вдовы – и с тех пор к памятнику постоянно приносят свежие цветы. У могилы собираются симпатичные молодые люди и подолгу говорят о будущем.

Я им сочувствую, но вообще-то я во всей этой истории ни при чем.

И цветы на могилу приносят не мне, а моей последней печени.

Март-апрель 1995,

Лангенброх, дом Генриха Бёлля

Странная кража

1

Осень в город пришла внезапно, 21 октября. Она могла прийти и раньше, но так уж случилось: то ли раньше у мэрии не было денег на осень, то ли были другие объективные причины. Во всяком случае, именно 21 октября утром в город заехали грузовики с закарпатскими номерами и стали рассыпать по тротуарам желтые осенние листья.

Из дому я вышел как раз после того, как мимо проехала листорассыпочная машина. Вышел и побрел медленно по тротуару, наслаждаясь звуком хрустящих под моими ногами листьев. Осень!

При этих радостных мыслях мой взгляд обежал округу и задержался на мгновение на рядах толстых и тонких пеньков, аккуратно стоящих по центру земляных «лунок» в асфальте. Прошлая зима оказалась непривычно холодной, и горожане потихоньку спилили все уличные деревья. Только рабочим станкозавода холод принес настоящую радость – всю зиму они в три смены клепали печи-буржуйки для замерзающего населения. И жестянщикам повезло. Многие жестянщики даже специально переехали на несколько месяцев в Киев, сняли квартиры в самом центре и при этом неплохо заработали. Гнули жестяные трубы для вывода дыма за окна. По вечерам, перед ранним зимним закатом, дети любовались на столбики дыма, поднимающиеся из обрезков труб, торчащих из окон.