Тонкая нить

Итак, решено. Она расскажет все (впрочем, само собой разумеется, не в ущерб себе). С чего она начнет? Пожалуй, с этой скотины Джеймса. Конечно, Аннеля не будет рассказывать, что сама предложила американцам свои услуги, не скажет и о том, что план внедрения в коммунистическое подполье Варшавы и дальнейшего проникновения в Россию был намечен еще в Лондоне, совместно с американцами. Об этом Аннеля говорить не будет, зачем? Она расскажет иначе: Джеймс — негодяй, садист. Он сначала совратил ее, а потом шантажировал. Джеймс дошел до того, что угрожал благополучию ее престарелых родителей. (Как же! Разве мог угрожать благополучию папаши Пщеглонского какой-то там американский майоришка!) Вот и пришлось покориться. Такая версия подойдет, на это клюнут. Они жалостливые…

Ну, дальше, конечно, опять шантаж, тут она стесняться не будет. Затем выдаст им с головой, со всеми потрохами Семенова. Туда этому ничтожеству, этому кретину, и дорога. Подбросит еще кое-что по Харькову, Крайску, Москве. Не пожалеет, конечно, и Черняева, чванливого Короля, пытавшегося ею командовать. Правда, с Черняевым сложнее. Этот не из рядовых. Судя по всему, фигура, какой-то немалый чин в американской разведке. Из боссов. Но что ей о нем известно? Мало. До обидного мало. Ну ничего. Зато какие он добывал разведывательные данные и как их пересылал, она расскажет без утайки. Да и что таить, когда Черняев сам сидит и давно небось во всем признался, все выложил? Слух, что Черняев взят милицией, конечно, ложен. Таких берет не милиция…

Да, еще одно. От фамилии Войцеховской тоже придется отказаться, как и от всего, что связано с этой фамилией. Хочешь не хочешь, а о своем происхождении придется говорить правду или что-то около правды — все равно знают. Недаром этот Миронов (Миронов ли он на самом деле? Впрочем, теперь это уже не так важно!) там, на море, бросил ей: «Ясновельможная пани». Тут он, конечно, поспешил, дал ей кое-какие козыри. Но откуда они узнали ее настоящее прошлое, откуда? Кто выдал? A-a, чего гадать? Все скоро станет ясно…

К утру план действий созрел у Аннели Пщеглонской полностью, был продуман во всех деталях, в мелочах. Когда появился Миронов (Луганов в этот день возвращался в Крайск. Савельеву же было приказано лететь в Москву, но другим самолетом: показывать его Пщеглонской было незачем), Анна Казимировна встретила его вымученной, но не лишенной кокетства улыбкой. Глядя на нее, Андрей искренне удивился: хотя Пщеглонская и была бледна, хотя после бессонной ночи под глазами у нее легла густая синева, выглядела она отнюдь не так плохо, как того можно было ожидать. Анна Казимировна успела умыться, привести в порядок прическу, одежду, и, глядя на нее, трудно было себе представить, что позади у нее такая ночь…

— Андрей Иванович, голубчик, — томно сказала она. — Да, простите, можно вас так называть?..

— Андреем Ивановичем, пожалуйста, — сухо ответил Миронов, — а вот от «голубчика» увольте. Так что вы хотели?

— Я… я хотела поблагодарить вас, — потупилась Пщеглонская. — Спасибо, спасибо вам огромное: вы спасли мне жизнь. Да, да, спасли, там, на катере… Ну, а я… я вела себя как дура… Очень прошу меня простить.

— Благодарить меня не за что, — спокойно сказал Миронов. — Я просто выполнял свой служебный долг. Однако оставим эти разговоры, нам пора ехать.

Несколько часов спустя они были уже в Московском аэропорту, откуда Андрей благополучно доставил свою спутницу в Комитет государственной безопасности. Генералу Васильеву Андрей успел доложить еще из Риги об успешном завершении операции. Однако сейчас, сразу по прибытии, он поспешил к Семену Фаддеевичу, будучи уверен, что тот захочет узнать о подробностях. Кроме того, следовало доложить о доставке Пщеглонской в Москву.

Андрей не ошибся: генерал ждал его и с полчаса расспрашивал о том, как прошла операция, как вела себя Пщеглонская, как ведет сейчас.

— Хорошо, — закончил он беседу. — Займемся в первую очередь Семеновым. Проводите эксперимент, о плане которого докладывали. Савельев здесь, в Москве?

— Должен быть с минуты на минуту, он вылетел следующим самолетом.

— Вот и отлично. Да, чуть не упустил из виду: Пщеглонскую для начала допросите, хотя бы накоротке. Думаю, поручать это другому нецелесообразно.

Генерал сообщил Миронову о саквояже с отпоротой подкладкой, который обнаружил Скворецкий.

— Черняев, между прочим, здесь, в Москве, — заметил генерал. — Доставлен сегодня утром. Находится в Институте судебной психиатрии. Свяжитесь с руководством института и попросите ускорить экспертизу.