Тонкая нить(изд.1968)

Семенов начал описывать приметы Короля, но говорил нечто такое невразумительное, что понять было невозможно. Тогда Миронов порылся у себя в столе и разыскал фотографии, с которыми ездил к Шумилову. Была там фотография и псевдо-Черняева. Разложив фотографии перед Семеновым, Миронов спросил, не знает ли тот кого-либо из изображенных здесь лиц. Семенов пугливо стал просматривать фотографии. Дойдя до снимка, на котором был изображен псевдо-Черняев, испуганно взглянул на Миронова и с трудом выдавил из себя:

— Это — Король.

— Ага, значит, Король! — с торжеством воскликнул Миронов. — Так что вы можете о нем сказать?

— Этот недолго был, — заметно волнуясь, сказал Семенов. — С год. Навряд ли больше. Видел я его всего раза три-четыре. Тоже он мне всякие вещицы давал, а я отвозил. Ему, что было велено, привозил. Как и с другими…

— И все? Больше ничего?

— Никак нет, ничего.

— Значит, — как бы подвел итог Миронов, — ничего другого, кроме как возить и передавать вещицы, вы не делали? Только говорите правду.

Семенов насторожился, снова потер руки о колени, но довольно твердо сказал:

— Как хотите, гражданин начальник, только, кроме этого, ничего не делал.

— Скажите, — неожиданно задал вопрос Миронов, — вы, случаем, не левша?

Семенов посмотрел на него с недоумением:

— Левша, гражданин начальник. Как себя помню — левша. С малолетства. А что здесь такого?

— Да нет, ничего особенного. Кстати, вам приходилось когда-нибудь орудовать финкой? Вообще, если вы держите нож, то в левой руке или в правой?

Семенов заметно побледнел:

— К-как-к-кой финкой? — спросил он, заикаясь. — Я… я в-вас не понимаю. У меня финки отродясь не было. Вы мне лишнего не шейте!

— Не было? Ну что ж! Не было, так не было…

Внимательно присматриваясь к Семенову, вслушиваясь в интонации его голоса, Миронов все больше склонялся к той точке зрения, что если Семенов и говорит правду, то далеко не всю. Особенно сомнительной выглядела версия его вербовки, незначительность тех поручений, которые он выполнял после возвращения из плена. Да и с рассказом о Короле не все, по-видимому, было чисто. Бросалось в глаза и явное замешательство, в которое пришел Семенов, когда речь зашла о финке. Однако сейчас Миронов не хотел сосредоточивать внимание на прошлом Семенова. С этим еще успеется. Сейчас Андрею нужен был Б., и прежде всего Б. К вопросу о «туристе» он и перешел: как давно встречается с ним Семенов, как часто встречался, как обусловливал встречи, что вообще знает о Б.?

Семенова, по-видимому, такой поворот в ходе допроса устраивал: он заговорил свободнее, с большими подробностями. Сосед по скамейке, которому он должен был вручить злополучный коробок спичек? Как же! Он с ним встречается третий раз — все там же, на Тверском бульваре, невдалеке от памятника Тимирязеву. Передавал ему разные безделушки: спички, папиросы. И от него кое-что получал. В том же роде. Однажды — коробку конфет. Отвозил обратно, в Крайск, а там уже получатели сами являлись, без приглашения. Встречался он с этим человеком не очень часто, а до него был другой. И с тем все было так же. Семенов, получив в Крайске «передачу», извещал о своем приезде условной телеграммой в адрес какого-то Макарова. Кто такой Макаров, он не знает. Текст телеграммы составлял не сам, получал от тех, чьи поручения выполнял. Ну, а отправлять телеграммы приходилось ему.

Что из себя представляет этот сосед по скамейке, как его имя, фамилия, где работает? Этого он не знает. Ничего о нем не знает, даже клички. Тут обходились без клички. Мужчина он серьезный, никогда с Семеновым не разговаривал. Слова не скажет. Молча возьмет, молча отдаст, и все. Рта не раскроет. Потом остается сидеть на лавке, а Семенов уходит. Так с самого начала было заведено.

Да, чуть не запамятовал! Вот с этим, последним, сигнал был такой условный: когда Семенов появляется, тот сидит без перчаток. Семенов проходит к памятнику Тимирязеву и идет обратно — тот уже в перчатках. Значит, все в порядке. Если не наденет перчаток — уходи, свидание не состоится. Но такого не случалось. Возвращается Семенов до площади Пушкина — и снова назад. Тот должен опять быть без перчаток. Тогда — порядок. Подсаживайся, передавай, что привез; получай, что положено. И с другими были сигналы. Разные, у каждого свой…

У Миронова сложилось впечатление, что тут Семенов говорит правду и сказал все, что знал.

Поручив своему помощнику продолжать допрос, Андрей отправился с докладом к генералу.

— Неплохо, — сказал Семен Фаддеевич, выслушав Миронова, — Трудновато будет теперь Б. выкручиваться. И с Королем прояснилось. Вот что, Андрей Иванович, вы оформите все, что касается Б., отдельным протоколом и кончайте допрос. Семенова отправьте в тюрьму. Дело в том, что завтра с утра придется вам вылететь в Крайск.

— Как — в Крайск? — удивился Андрей. — А Семенов, Б. — кто с ними будет работать? Или… или там что-нибудь новое? Савин вернулся?