Тонкая нить(изд.1968)

Неожиданности начались к вечеру. По телефону позвонил сотрудник, находившийся поблизости от доски объявлений на улице Петровского. Не пытаясь скрыть своего смущения, он доложил, что совсем недавно к витрине подошла молодая женщина, которая, как он заметил, бегло просмотрев другие объявления, на черняевском задержалась. До нее этим объявлением никто не интересовался. Других объявлений женщина смотреть не стала, круто повернулась и… затерялась в толпе. Сотрудник кинулся было за ней вслед, но без толку: она как в воду канула.

Чертыхаясь про себя, Миронов спросил сотрудника, не заметил ли он во внешнем облике этой женщины чего-либо приметного, каких-нибудь характерных черт. Оказалось, тот многое заметил, запомнил. Миронов предложил сотруднику составить подробнейшее описание внешности женщины, которую он упустил. Хочешь не хочешь, а пока приходилось довольствоваться этим.

Андрей собрался было позвонить Луганову, чтобы сообщить новость, но тот сам появился на пороге.

— Как, Андрей Иванович, ты один? — спросил он, входя. — У меня срочное сообщение. Только что звонили со строительства. Черняев уезжает завтра…

— Завтра? — нахмурился Миронов. — Это меняет дело.

Андрей тут же попытался связаться с начальником управления, но его не застал. Полковник был в обкоме партии.

Тогда Миронов позвонил начальнику уголовного розыска: как, мол, там с портретной реконструкцией? Но тоже без результата: работа еще не была закончена. Однако полковник Петров сказал, что дело идет к концу и, если Миронов будет на месте, он ему позвонит. Оставалось одно: набраться терпения и ждать. И они ждали — Миронов и Луганов. Сидели вдвоем в полумраке кабинета, освещаемого лишь настольной лампой. Курили. Изредка перебрасывались отдельными фразами. То один, то другой невольно бросали взгляды на телефонный аппарат, будто от того зависело, когда раздастся звонок. Ждали…

Было уже около девяти часов вечера, когда телефон наконец зазвонил. Андрей поспешно схватил трубку:

— Слушаю… Да, Управление КГБ… — В его голосе послышалось недоумение. — Да, я майор Миронов… Что?.. Не может быть!.. Вот за это спасибо, большущее спасибо… Да, конечно, сейчас будем.

Луганов, как ни прислушивался к отрывистым, односложным ответам, никак не мог понять, кто звонит, о чем идет разговор. Ясно было одно: звонок не из уголовного розыска. И Луганов не ошибся…

— Василий Николаевич, — воскликнул Миронов, закончив разговор, — знаешь кто звонил? Врач! Врач, который лечит Савельева. Сергей пришел в себя, заговорил и требует немедленного свидания с нами. Поехали?

— Поедем, — сразу согласился Луганов, — но как быть с экспертизой, с портретной реконструкцией? Ведь вот-вот должны позвонить?

— А мы вот что сделаем, — решил Миронов. — Сообщим дежурному по угрозыску, что ненадолго выехали. Как вернемся, пройдем прямо к полковнику Петрову. Идет?

Договорившись с дежурным, они поспешили в больницу.

Попасть к Савельеву, однако, оказалось далеко не так просто. Старая раздражительная привратница не то что впустить их в больницу, но и слушать не хотела. Ни просьбы, ни угрозы на нее не действовали. На служебные удостоверения, которые пытались ей предъявить Миронов и Луганов, она и смотреть не хотела. Положение спас дежурный врач. Он был предупрежден об их посещении и провел Миронова и Луганова прямо в то отделение, в котором лежал Савельев. Там их ожидал лечащий врач.

— Присаживайтесь, — сказал он, пропуская Миронова и Луганова в ординаторскую, — располагайтесь. Дело обстоит так. Савельев пришел в себя часа полтора назад. Обнаружила это дежурная сестра, и сразу — за мной. Едва я вошел, вижу: смотрит он прямо на меня, пристально, пытливо. «Где я, спрашивает, почему?»

Ну, я принялся ему растолковывать: вы, мол, голубчик, были больны, тяжко больны, а это — больница. Только волноваться не к чему, теперь дела у вас пошли на лад…

Савельев, однако, и слушать не стал. «Доктор, говорит, прошу позвонить майору Миронову. Пусть придет. Немедленно». И телефон ваш назвал. Я пытался было возражать, просил отложить хоть до завтра — куда там! «Доктор, — сказал мне Савельев, — я чекист. Чекист. Вы понимаете? Надо. Тянуть нельзя…» Вижу, дело серьезное, да и разволновался больной, как бы хуже не стало, вот я вам и позвонил…

— Спасибо, — сказал Миронов. — Еще раз спасибо, товарищ доктор. Так как, пойдем?

— Хорошо, — сказал врач. — Только еще два слова: волновать больного нельзя. Он еще слаб, очень слаб, так что я попрошу покороче. От силы минут пять. Больше разрешить никак не могу. Нельзя.

— Учтем, — кивнул Андрей. — Только… только у нас просьба: нам бы желательно, просто необходимо без свидетелей. Я понимаю, доктор, все понимаю — больница, но… но вы уж нас извините, такие у нас дела…

Врач молча кивнул и поднялся со своего места, приглашая Миронова и Луганова следовать за собой. Они прошли длинным, полутемным в эти поздние часы коридором и остановились возле одной из палат.

Приложив палец к губам, врач приоткрыл дверь, задержался на пороге и шепотом повторил:

— Помните, пять минут, не больше.