Тонкая нить предназначения

Желание посетить пугающую ее усадьбу возникло внезапно и так остро, как неожиданный приступ аппендицита. Марина еле дождалась утра и, едва Алексей открыл глаза, заявила ему о своих планах. Парень не столько удивился, сколько обрадовался: эта усадьба тоже не давала ему покоя, но интересы у них, увы, были разными. Его был «общественным» – восстановить историю старого поместья, предать ее огласке и тем самым привлечь внимание к умирающему историческому памятнику. Ее же интерес носил личный характер: Марина все больше и больше чувствовала связь с этим местом, оно ее, несмотря на страхи, будто звало. И все же, хоть Марина и не могла отделаться от мысли, что усадьба ее манит, как свет костра – мотылька, готовя смертельную ловушку, она решила сходить туда еще раз в компании Алексея, с которым ей будет не так страшно. А потом уедет. Не дожидаясь окончания отпуска. Даже если Алексей будет против и ей придется возвращаться в Москву одной.

После того как Алексей предположил, что она когда-то уже была в этих местах, Марина позвонила маме и спросила, не отправляла ли она ее когда-нибудь в санаторий. Мама надолго замолчала, то ли перебирая в памяти давние события, то ли взвешивая, что стоит рассказать, а что – нет. Марина ее не торопила, ждала.

– А зачем тебе? – спросила мама после паузы.

– Мне кажется, что мы сейчас находимся в этих местах. Мне здесь все кажется знакомым, – честно призналась девушка.

– Но с тобой все в порядке? – почему-то обеспокоилась мама, и этот вопрос, произнесенный встревоженным голосом, вызвал волну холодка по спине.

– Да. Со мной все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– Ну… Тебе, насколько я знаю, такой вид отдыха не особо нравится.

– И ты права, мам, – натянуто рассмеялась Марина. – Не думаю, что выдержу здесь всю неделю. Но со мной все в порядке, не волнуйся.

– Вы там только с Лешей не ссорьтесь. Даже если тебе не нравится… – Мама, как всегда, боялась, что они рассорятся навсегда.

– Так что там с санаторием? – вернула в нужное русло разговор Марина, потому что мама может долго рассуждать о женском терпении и покорности во имя сохранения отношений и мира в семье. Алексей ей нравился, она мечтала увидеть свою дочь замужем за ним, но, зная капризный характер той и вспыльчивость парня, беспокоилась, не разойдутся ли они незадолго до свадьбы.

– Что с санаторием? – вздохнула мама и рассказала вот что.

Наступил непростой 1998 год. До «черного» вторника, съевшего сбережения населения и отправившего многие судьбы в пропасть, оставалось почти три месяца, но черный вторник уже наступил в семье Марины. Девочке тогда едва исполнилось шесть лет, и она плохо помнила те события. Впрочем, в семейные трудности родители ее тоже не посвящали по причине слишком малого возраста. В тот «черный» для семьи Марины день стало известно, что фирма, в которой работали оба родители, обанкротилась. Ее директор сбежал за границу, обнулив счета и прихватив с собой не выплаченную за последние два месяца зарплату. До этого семья несколько месяцев жила на бабушкину пенсию, надеясь, что дела у компании придут в порядок и все задолженности по зарплате вот-вот погасят. Не погасили, напротив, теперь и спрашивать оказалось не с кого. Работу искали ежедневно, не брезгуя и малоквалифицированной, но, увы, безуспешно. И вот в тот день, когда на всех остались последние двадцать рублей, а до бабушкиной пенсии – больше недели, маме Марины неожиданно поступило предложение о работе. Одна знакомая замолвила за нее словечко, и женщину готовы были принять посудомойкой в санаторий на все лето. «Маринку с собой заберу! При мне будет, на воздухе и на здоровом питании», – решила на семейном совете мама, инженер по образованию, но тогда обрадовавшаяся возможности три месяца проработать простой посудомойкой так сильно, словно ее назначили на директорскую должность. Папа согласился, и через три дня Марина с мамой уехали в поселок Дарьино. Приехали они за неделю до первого заезда, и маму, как и весь будущий рабочий персонал, включили в активную работу по подготовке санатория к смене. Им отвели комнату в одном из домиков, которую они делили с тетей Леной – молодой бессемейной женщиной, работавшей поваром в одной из столичных школ. Смены мамы и тети Лены не совпадали, и, когда мама оказывалась занята, за Мариной следила тетя Лена. Позже именно тетя Лена смогла договориться с руководством санатория, чтобы девочку приняли в одну из групп, и с тех пор Марина была под присмотром воспитателей. А когда выдавалось свободное время, мама забирала дочь и вела купаться или откармливала у себя в комнате раздобытыми на кухне пирожками, булочками и коржиками. «Ест, ест, а все не в коня корм», – жаловалась мама тете Лене. Но та лишь смеялась и говорила, что потом, когда подрастет, Марина скорее скажет «спасибо» за острые коленки, чем за пухлые щеки.