Тонкая нить судьбы

Его разбудил громкий стук в дверь. С трудом подняв голову, Алексей посмотрел на часы. Было половина пятого утра. Стук в дверь возобновился. На этот раз он сопровождался громкими словами требования открыть дверь. Шатаясь от усталости больше от душевной, чем от физической, Ухтомский пошёл открывать дверь. На пороге стояли трое мужчин в военной форме и при оружии.

– Гражданин Ухтомский Алексей Николаевич?

– Да…

– Одевайтесь, пройдемте с нами – сказал старший из них.

Алексей не стал задавать никаких вопросов. Прошел в спальню, оделся и молча вышел.

«Мы это уже проходили» – мрачно подумал он.

Офицер обыскал его карманы, пошарил по одежде и, ничего не найдя, скомандовал:

– Пошли.

Внизу около подъезда стоял «воронок». Втолкнув на заднее сидение Алексея, солдаты сели по бокам его.

– Трогай – скомандовал устроившийся на переднем сидении офицер водителю. Ухтомского доставили в то же отделение НКВД и в тот же кабинет, где когда-то он встретился с Угловатым.

– Садитесь, Ухтомский – пригласил его полковник госбезопасности, восседавший на стуле за огромным письменным столом.

Алексей сел на предложенный стул. Полковник минут пять смотрел на Ухтомского молча и изучающе. Этот маневр он очень любил. Его тяжелый взгляд мало кто выдерживал, тут же начинали нервничать, ёрзать на стуле, и полковник с удовлетворением видел, как страх овладевал людьми. Но Алексей тоже смотрел на полковника. Его взгляд был прямым и бесстрашным. Первым отвел глаза полковник, и это его разозлило. Он встал, прошел к окну, за которым злой ветер, характерный для поздней осени, раскачивал голые ветки деревьев, бьющих по стеклу зловещим стуком. Через минуту полковник развернулся и подошел к Алексею. Его жесткие глаза вновь встретились с твердыми глазами Ухтомского.

– У вас есть брат Александр? – задал полковник вопрос Алексею.

Алексей ответил не сразу. Для него этот вопрос был неожиданным, и он ошарашил его.

– Да, у меня был старший брат Александр. Он в восемнадцатом году выехал из России, и больше я о нем ничего не слышал. Думаю, что его нет уже в живых.

– Почему вы так думаете? – услышал Алексей новый вопрос полковника, заданный вкрадчивым голосом.

– Мы, я и мой второй брат Леонид, искали его. Но никаких сведений о нем не получили.

– Плохо искали! – громче, чем следовало, отреагировал полковник – Ваш брат жив. Живет припеваючи в Штатах. К нам попало его письмо.

Алексей не верил своим ушам. Он был рад известию и, одновременно, оно, это известие, его пугало.

– Где письмо? Могу я его прочитать? – взволнованно спросил Ухтомский.

– Сможете, чуть позже. А сейчас нам важно знать, каким образом вы передавали сведения о передвижениях наших войск на первом прибалтийском фронте немцам.

Алексей поперхнулся от этого вопроса. Он смотрел на полковника и пытался уловить смысл спрошенного.

– Вы в своем уме, полковник? Я командир разведотряда….

Но полковник его перебил.

– Ты, действительно, был командиром разведотряда. Командир, тогда где твой отряд сейчас? А я скажу где. Он лежит в земле, а ты жив. Ты единственный остался жить. Почему?

– Мы нарвались на засаду. Меня ранило, я потерял сознание. Очнулся на руках бойца-санитара… Оперативники уже занимались этим вопросом… Я полтора месяца пробыл в госпитале. Осколок мины застрял в моей груди… – голос Алексея с каждым новым словом становился все злее – Ты сам был на фронте? Ты, тыловая крыса, как можешь рассуждать о том, что было там, на фронте….

Он ещё хотел в порыве гнева что-то сказать, но не успел. Тяжелый удар в челюсть выбил его со стула, он в бессознании рухнул на пол.

Очнулся Алексей в палате медчасти. Около него дежурил врач. Все тело болело, особенно грудь. Дышать было трудно. В глазах мелькали темные пятнышки. Ухтомский попробовал что-то сказать, но слова не выходили из его рта.

– Спокойно, спокойно лежите. Вам нельзя волноваться. Сейчас придет полковник, я доложил ему, что вы очнулись. – услышал он голос врача. – Вам следует попить. Врач приподнял голову Алексея и приложил ко рту стакан с водой. Минут через десять в палату вошел полковник.

– Очнулся? Что же ты таким слабаком оказался? Ладно. Лежачих у нас не бьют. Оклемаешься, там поговорим с тобой, будем решать, что делать. Хотя и так понятно, что делать с тобой… – холодно, с издевкой сказал полковник. Затем он развернулся и вышел.