Тонкая нить судьбы

Сознание того, что в ней зародилась и развивается жизнь, изменили девушку. Она стала более мягкой, уютной, светящейся спокойным внутренним светом. Первым это заметил Алексей. Как-то вечером за ужином он отметил, что Софью как будто подменили. Ее красота стала более женственной и гордой.

– С чего бы это, Соня? Ты влюбилась в кого-то? – спросил ее Алеша.

Девушка покраснела, но ничего не ответила. Алексей продолжал приставать:

– Скажи нам, кто он, твой избранник? Когда ты нас с ним познакомишь?

Софья встала из-за стола, сухо извинилась, поблагодарила Полину за ужин и пошла в свою комнату. Алексей удивился такому поведению своей свояченицы и спросил у жены:

– Полина, может ты мне расскажешь, что происходит с Соней.

Полина сидела, задумавшись. Она тоже заметила перемену в сестре и связывала ее с тем, что та влюбилась. Но поведение Софьи за ужином ввергло Полину в смятение. Она усомнилась в своих прежних предположениях. Смутная догадка заставила ее задуматься.

– Алеша, пойду-ка я поговорю с Софьей. Что-то у меня душа не на месте.

Полина нашла сестру, сидящей на диване и читающей книгу.

– Софьюшка, что читаешь? – спросила она, думая постепенно вывести Соню на откровенный разговор.

Та посмотрела на Полину и сказала, как отрезала:

– Извини, я не в духе. Оставь меня, пожалуйста.

Когда сестра ушла, девушка подошла к окну и стала смотреть в него. Весна набирала силу. Апрель в Ленинграде все еще холодный, мокрый, промозглый. Но солнышко все чаще выходит из-за туч и его животворящие лучи пробуждают природу. На деревьях набухшие почки разрождаются салатовыми маленькими листочками, все больше слышно пение птиц, вернувшихся из далеких странствий… Созерцание проснувшихся деревьев под окнами своего дома и дома напротив, пешеходов, торопящихся куда-то, маленькой птички, пытавшейся устроить свое гнездышко на одной из веток раскидистого клена, успокоили Софью. Ее рука машинально легла на живот.

«Вот и у меня новая жизнь, во мне растет маленький, мое продолжение.»

Софья вдруг вспомнила слова Фейербаха, которого она любила за точность выражения мыслей: «Первая твоя обязанность заключается в том, чтобы сделать счастливым самого себя. Если ты счастлив, то ты сделаешь счастливыми и других. Счастливый может видеть только счастливых кругом себя».

– Я буду счастливой и сделаю счастливым моего ребенка. Я сильная. Я смогу – решила Софья.

От этих мыслей ей стало легко, она улыбнулась, потом засмеялась и стала тихо напевать песню юного Роберта из фильма «Дети капитана Гранта», который девушка смотрела, наверное, раз десять.

Через три месяца беременность Софьи стала очевидна. Как-то вечером за ужином Софья решила рассказать сестре и Алексею о том, что беременна. К ее удивлению родные приняли известие с восторгом.

– Софьюшка, хорошая моя, как я рада! Ты не представляешь! – говорила Полина – Ты знаешь, Бог нам с Алешей не дает детей. Я долго плакала от этого. Потом смирилась. И вот наконец-то в нашей квартире будет звучать детский голосок, бегать малыш, баловаться, шуметь. Жизнь станет полной.

Говоря это, Полина перевела взгляд на мужа, который с улыбкой смотрел на нее.

– А кто отец ребенка? – озабоченно спросил Алексей – Почему ты не знакомишь нас с ним? Почему не связываешь с ним свою судьбу, замуж не выходишь? Софья опустила голову, помолчала, лихорадочно обдумывая ответ. Сестра и зять смотрели на нее, напряженно ожидая, что она скажет.

– Вы его не знаете. Это, …это, … это мой коллега, врач из Новосибирска. Он приезжал сюда на курсы повышения квалификации. Там мы с ним встретились. Он был очень обаятелен, деликатен, внимателен ко мне. И я не устояла. – произнося эти слова Софья вдруг заплакала.

Перед глазами стояло наглое, издевательски смеющееся лицо Угловатого. Девушка закрыла лицо.

– И где он сейчас? Почему не с тобой? – жестко спросил Ухтомский.

– У него,…у него… семья. Он женат. Он уехал, … он в Новосибирске – голос Софьи стал более твердый. – Мне он не нужен. Я вообще не хочу ни за кого выходить, я никогда никого не полюблю…. Я это знаю. Ребенка я подниму сама, воспитаю его в любви, сделаю его счастливым. Не беспокойтесь – закончила Софья.

Полина с Алексеем переглянулись. Через несколько минут Полина сказала, обращаясь к сестре:

– Софьюшка, неужели ты думаешь, что мы тебя бросим?. Нет, никогда. Этот ребенок будет не только твоим, он будет нашим тоже. И поверь мне, он будет самым счастливым ребенком на свете. Правда, Алешенька?.

Шесть оставшихся до родов месяцев протекли незаметно. Софья расцвела. Беременность ее красила. По вечерам она с Полиной обсуждала, как устроить детский уголок в своей комнате, что надо купить, как назвать ребенка.

– Если родится мальчик, то я хочу, чтобы он носил имя Михаил. В переводе с древнееврейского оно означает богоподобный. Недаром говорят, как назовешь корабль, так он и поплывет. Поэтому мой сын Михаил будет справедливым, честным, добрым и порядочным человеком. Я воспитаю его таким.

– Ну, а если родится девочка. Как ты ее назовешь? – улыбаясь спросила Полина. Софья немного подумала, перебирая в уме знакомые женские имена.

– Поль, я как-то не думала о девочке. Мне сына хочется. Ну, а если родится девочка, то я бы назвала ее Анастасией, Настенькой, как в наших русских сказках. И будет она самой красивой, самой умной, самой нежной девочкой. Это гордое имя даст ей счастье и любовь. Я в этом уверена.