Тонкая нить

– Мисс Спидуэлл, я понимаю, вам очень хочется сделать ваш уникальный вклад в сокровищницу собора в виде собственноручно вышитой подушечки. Но мы здесь трудимся в атмосфере сотрудничества и все делаем сообща, у каждой из нас есть определенные задачи, многие из которых выходят за рамки чисто вышивания и тем не менее чрезвычайно важны для нашей работы. Итак, ступайте к Мэйбл и вместе с ней превратите этот несчастный шкаф в самый опрятный во всем Уинчестере! И только тогда мы станем учить вас, как надо правильно вдевать нитку в иголку.

Выдержав такую публичную порку, Вайолет покраснела как рак. Если вышивание для Уинчестерского собора предполагает все это – наведение порядка в шкафах и унижения у всех на виду, – она, наверное, вышла бы из комнаты и навсегда рассталась с мыслью о подушечке для собора с собственными инициалами. Оставила бы этих несчастных кафедральных вышивальщиц сидеть в комнатушке церковного дома и лучше прогулялась бы по берегу реки, по заливным лугам, полюбовалась на цветущие колокольчики с маками на ее берегах. Или посмотрела бы, как мальчишки из Уинчестерского колледжа играют в крикет на своем дворе. Или пошла бы домой и достала бутылочку дешевого шерри, к которому старалась прибегать как можно реже. А то еще отправилась бы в Ройял-отель и выпила бы шерри там, хотя это и слишком дорого для ее кармана, и дождалась бы какого-нибудь мужчину, который подсел бы к ней и угостил еще одним бокалом.

Но Вайолет не пришлось этого делать: в комнату с улыбкой вошла женщина, та самая, что сидела на передней скамейке во время освящения вышивок в соборе. И сразу же напряжение, повисшее в комнате, разрядилось. Вайолет еще не встречала человека, который мог так явно воздействовать на общее настроение. Женщина была невысокого роста, лет шестидесяти с небольшим, в очках, с мягким двойным подбородком, широким ртом, седые волосы ее были зачесаны назад и уложены на затылке в неплотный пучок. Легкая улыбка на ее губах скорее подбадривала, нежели выносила приговор человеку, на которого она смотрела.

– Милые дамы, как я рада всех вас здесь видеть! – произнесла она.

И этого оказалось достаточно. Как это часто бывает, лидер, уверенно пользующийся своим авторитетом, не нуждается в том, чтобы всякий раз демонстрировать свою власть, он может позволить себе быть великодушным. У всех появилось такое ощущение, что к ним пришла добрая, хотя и требовательная мать.

Женщины, которых только что распекали за плохую работу, с удвоенной энергией продолжили распускать нитки узоров, остальные столпились вокруг нее.

– Мисс Песел, можно спросить?

– Мисс Песел, а вы не посмотрите мои петельки, у меня что-то не получается, все время почему-то торчат…

– Мисс Песел, посмотрите, я правильно сочетала оттенки желтого, как вы хотели?

– Мисс Песел…

Ну прямо как школьницы, которым не терпится порадовать любимую учительницу. Даже миссис Биггинс несколько смягчилась.

В конце концов она подойдет и ко мне, подумала Вайолет. Пока шла вся эта суета, мысль о том, чтобы помогать Мэйбл Уэй наводить порядок в шкафу, стала казаться не такой уж противной. Ей очень не хотелось, чтобы мисс Песел записала ее в лентяйки. И стоило Вайолет подойти к огромному шкафу, стоящему у задней стенки, постоянно нахмуренный лоб Мэйбл слегка разгладился, словно по линиям морщин на лбу прошлась невидимая резинка.

– Надо же посмотреть и узнать, что в нем такое лежит, прежде чем приступить к учебе, – сказала Вайолет.

Мэйбл Уэй кивнула, не отрывая глаз от мисс Песел, расхаживающей по комнате, точно невеста на свадьбе, встречающая своих гостей.

– Я тоже хочу показать ей свою работу. А вы пока разложите синюю шерсть по кучкам, только смотрите не перепутайте, хорошо? Вот здесь я уже начала, от светлого до темного. – Она показала на мотки шерсти на широком подоконнике рядом со шкафом и поспешила прочь.

Вайолет оглядела мотки. Шерсть она не брала в руки с самого детства, когда бабушка учила ее вязать. Вайолет связала матери ночную кофточку – миссис Спидуэлл ее так ни разу и не примерила, а отцу желто-зеленый шарф. Целых две недели отец послушно носил его на работу, а жена изо дня в день причитала, что все над ним будут смеяться за то, что он так балует свою дочь. Потом этот шарф таинственным образом исчез, но миссис Спидуэлл яростно отрицала, что это ее рук дело.