Тонкая работа

Наконец он выбрал удачное место у реки, и она начала писать пейзаж, каждый день пририсовывая все новые камышинки. По вечерам она спускалась в гостиную — почитать вслух ему и мистеру Лилли. Перед сном капризничала, порой капала в чашку снотворные капли, порой вздрагивала во сне.

Когда это случалось, я обнимала ее за плечи, и она замирала.

Я успокаивала ее — ради Джентльмена. Потом нужно будет поддерживать ее во взвинченном состоянии, но пока что моя задача — успокаивать ее, красиво одевать, ухаживать за ней. Я мыла ей волосы уксусом и расчесывала до блеска. Джентльмен входил в ее комнату, смотрел на нее, кланялся, а потом говорил: «Мисс Лилли, с каждым днем вы все прекраснее!» — и я понимала, что это чистая правда. Но понимала и то, что этот комплимент предназначался не столько ей — потому что она ничего не сделала, — сколько мне, потому что я все это сотворила.

О подобных мелочах я сама догадывалась. Говорить в открытую он не мог, зато устраивал настоящую пантомиму, поводя глазами, улыбаясь заговорщицки. Мы ждали, когда удастся побеседовать с глазу на глаз, но случая все не представлялось, и я уже почти отчаялась, как вдруг Мод, в своей невинности, сама нам эту встречу и устроила.

Просто как-то утром она увидела его в окно. Она стояла, прижавшись лбом к оконному стеклу, глядела во двор и вдруг произнесла:

— Вон мистер Риверс гуляет по лужайке.

Я подошла к ней посмотреть — действительно, он расхаживал по травке и курил сигарету. Было очень рано, солнце едва поднялось, и по лужайке тянулись длиннющие тени.

— Правда, он высокий? — спросила я, искоса поглядывая на Мод.

Та кивнула. От ее дыхания стекло запотело, и она протерла его перчаткой. Потом вскрикнула: «Ой!», как будто с ним что случилось — упал, например.

— Ой! Кажется, у него сигарета погасла. Бедный мистер Риверс!

Он внимательно смотрел на черный кончик своей сигареты, даже подул на нее. Потом похлопал по брючным карманам: искал спичку. Мод еще раз для верности протерла стекло.

— А теперь, — сказала она, — он не может зажечь ее! У него спичек нет? Не может быть! А ведь уже било полчаса, минут двадцать назад. Ему скоро к дядюшке идти. Нет, у него нет спичек — в карманах нет...

Она посмотрела на меня, заламывая руки, как будто у нее сердце разрывалось от горя. Я сказала:

— От этого не умирают, мисс.

— Но бедный мистер Риверс, — не унималась она. — О, Сью, если вы поторопитесь, вы можете отнести ему спичку. Смотрите, он прячет сигарету. Как он, должно быть, страдает!

У нас спичек не водилось. Маргарет всегда носила их с собой в переднике. Когда я напомнила об этом Мод, она сказала:

— Тогда возьмите свечу! Что угодно возьмите! Хоть уголек из камина. Ой, а можно побыстрее? Только прошу, не говорите ему, что я вас послала!

И можете себе представить? Я послушалась. Сбежала вниз на два лестничных пролета, зажав в руке каминные щипцы с горящей головешкой — для того лишь, чтобы кому-то было чем прикурить! Можете себе представить, чтобы я это сделала? Ну да, ведь я теперь служанка, не имею права отказываться. Джентльмен увидел, что я иду к нему по траве, разглядел, что я несу, и рассмеялся.

Я сказала:

— Все нормально. Она послала меня передать вам это, чтобы вы зажгли сигарету. Сделайте вид, что вам приятно, она за вами наблюдает. Но если хотите, можете и о нас поговорить.

Он даже головы не повернул в мою сторону, только поднял глаза к ее окну.

— Хорошая девочка, — хмыкнул он.

— Слишком хорошая для вас, как я понимаю.

Он улыбнулся. Но так, как господа улыбаются слугам: снисходительно. Я представила, как Мод глядит на нас сверху вниз, туманя взволнованным дыханием холодное стекло.

Он спокойно поинтересовался:

— Как наши дела, Сью?

— Неплохо, — ответила я.

— Думаешь, она любит меня?

— Думаю, да. Любит.

Он достал серебряный портсигар и вынул новую сигарету.

— Но сама она тебе об этом не говорила?

— Это и не обязательно.

И наклонился над головешкой.

— Она тебе вполне доверяет?

— Вынуждена. Больше у нее никого нет.

Он затянулся, выпустил дым. В холодном воздухе повисли синие пятна дыма.

— Она наша, — сказал он.

Отступив на шаг, он выразительно посмотрел на меня, и я поняла: выронила уголек на траву, и он нагнулся, чтобы помочь мне его поднять.

— Что еще? — спросил он.

Быстрой скороговоркой я поведала ему про снотворные капли и про то, что она боится своих снов. Он слушал с улыбкой, неловко хватал щипцами кусок угля, так что тот все время срывался, потом наконец ухватил, поднял и передал щипцы мне, жестом показав, что нужно держать их крепче.

— Капли и сны — это здорово, — тихо сказал он. — Это нам потом пригодится, позже. А сейчас ты знаешь, в чем твоя задача? Не спускать с нее глаз. Войти к ней в доверие. Она — наш маленький драгоценный камушек, Сьюки. Скоро я вытащу ее из оправы и обменяю на деньги. А держать нужно вот так. — Он вдруг заговорил громче: из парадного вышел мистер Пей — заметил, видно, открытую дверь и выглянул посмотреть, что случилось. — Вот так, чтобы уголек не упал и, не дай бог, не прожег ковер мисс Лилли...