Тонкая структура

Возникшего зарева и вспышки вкупе с катастрофической ударной волной, несущейся во все стороны от эпицентра, уже достаточно, чтобы начисто лишить землю всех признаков жизни. Но прежде, чем волна докатится до населенных стран, пройдет некоторое время, и эта задержка критически важна; теперь, когда Чэн уже воспользовался этим трюком, Ул не сможет провернуть то же самое с самой планетой или ее жителями. Обнаружив нулевое пятно в энергетическом шлейфе Ула — точку ровно позади него, где все его щиты аккуратно пересекаются друг с другом — Чэн сворачивается в шар и планирует прямо на ударной волне. Ул, которого застали врасплох, принимает всю мощь взрыва на себя. С легкостью. Затем разворачивается и продолжает бой с пренебрежимо малым ущербом, еще большей агрессией и все той же яростной целью: НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖИТЬ ВСЕ ЖИВОЕ.

У Ула нет разума — вот как ему удалось выстоять перед первой смертоносной командой. Все, что у него есть, — это огневая мощь. Даже с учетом суровых и быстро ужесточающихся ограничений, Ул невообразимо сильнее Чэна. Его посещает мысль, что они могут биться друг с другом до тех пор, пока оба не превратятся в невидимые точки, сражающиеся за контроль над нульмерной вселенной, но Чэн и тогда будет безнадежно уступать своему противнику. И Ксио, и Ул по сути обладали бесконечным потенциалом. Но и у бесконечностей есть своя иерархия. Именно так все и начиналось.

Я просто стал думать быстрее. На деле я по-прежнему глуп. У меня хотя бы есть запасной план?

Тем временем истекают две секунды, и Чэн, упав на землю подобно кинетическому гарпуну, продолжает двигаться дальше, вдавленный сначала в расплавленную кору, а затем и в земную мантию напирающим сзади Улом. Он придает своим щитам более или менее гидродинамическую форму, чтобы облегчить свое скольжение сквозь километры черной, расплавленной породы, но его нырок неуклюж, а его защита слетает толстыми слоями по мере вгрызания в недра планеты. Как мне победить это существо? У него вообще есть слабые стороны? Нам удалось сдержать его с помощью черной дыры. Он ограничен СТО. Но ведь функциональная модуляция сингулярностей теперь запрещена.

Гравитация. Его оружие — это гравитация.

— Нет. Этого делать нельзя.

До массовой гибели людей остается всего несколько миллисекунд. Под таким прессингом Чэн не в состоянии придумать иного решения, кроме как напрямую попросить Стерегущего Бога вмешаться и закончить бой за него.

Выбросив вперед руку, Чэн вписывает в ткань реальности серию сложных команд. Поначалу кажется, будто ничего не произошло, но затем они пересекают границу раздела между внутренней мантией и внешним ядром, врываясь в вакуумный пузырь диаметром семь тысяч километров, который Чэн только что вырвал в самом центре Земли. Освободившись из каменного плена, Чэн разгоняется и, вырвавшись из хватки Ула, растягивает и заново возводит решетку щитов — насколько хватает сил. Ул с воплем несется следом за ним, черпая из эфира гравитационную мощь для своей защиты. Но Чэн достигает цели первым; обеими руками он хватается за все еще сжимающуюся глобулу и, поворачиваясь вокруг нее, заставляет сверхплотный материал образовать некое подобие рукоятки. Окружающая их планета тем временем начинает схлопываться вовнутрь.

Опоздавший Ул начинает притормаживать, пока Чэн рывками пытается вывести на позиции немыслимое крутящееся орудие зеттатонной массы. Свет и энергия деформируются в вывернутом и растрескавшемся пространстве-времени, а радужно-огненный смерч тускнеет и исчезает, когда во главу угла становится самозащита. Образ Ула подрагивает и меняет размер, пока тот пытается соорудить гравитационный колодец, мощи которого могло бы хватить, чтобы отвести атаку в сторону, но Чэн уже видит, как меняется реальность, и просто ждет, пока все графики не сойдутся воедино, прежде чем запустить в своего противника снаряд массой в целую Луну.

— Нет.

Этот момент становится решающим. Тюремные стены рушатся. Рецепт являет себя во всей полноте. Занавес.

Когда нет преград

Параллельные вселенные существуют.