Тонкая темная линия

– Конечно, тебе невероятно повезло, Туанетта. Ты можешь подобраться к нему поближе, узнать, что у него в голове. Если он подпустит тебя к себе, то обязательно выдаст себя.

– Или убьет, если твоя теория верна. Благодарю, но я лучше поищу улики. Например, орудие убийства или свидетеля, видевшего Ренара на месте преступления.

– Мы нашли улику – кольцо Памелы. Не надейся найти что-то еще. Ренар слишком умен, чтобы дважды совершить одну и ту же ошибку. Но нам-то от него и нужно, дорогая, чтобы он совершил ошибку. Ты сможешь подтолкнуть его к этому. – Кончиками пальцев Фуркейд прикоснулся к волосам Анни, ласково провел по щеке, дотронулся до краешка губ. – Он может влюбиться в тебя.

Анни совсем не понравилось, как зачастил ее пульс от этого невинного прикосновения Фуркейда.

– Я не собираюсь быть приманкой в твоей ловушке, – заявила она, – Если я смогу что-то узнать у Ренара, то сделаю это, но я не намерена подходить к нему настолько близко, чтобы он мог дотронуться до меня хотя бы пальцем. Я не собираюсь влезать в его шкуру. И не жажду покопаться в его мозгах… Или твоих, если на то пошло. Я хочу справедливости, только и всего.

– Тогда вперед, Туанетта. Добивайся ее… Как только сможешь.

ГЛАВА 20

– Они должны заплатить за то, через что нам пришлось пройти, – заявила Долл Ренар. Она передвигалась по столовой, как колибри – то там присядет, то там, но нигде не остается надолго.

– Ты уже раз десять это повторила, – проворчал Маркус.

– Восемь, – автоматически поправил его Виктор. – Восемь раз. Два раза по четыре равняется восьми.

И он неодобрительно покачал головой. Мать бросила на него взгляд, исполненный отвращения.

– Буду повторять, пока не посинею. Эти полицейские разрушили нашу жизнь. Я и шагу не могу ступить, чтобы все не смотрели на меня, не шептались за моей спиной. Люди говорят: «Вон та самая Долл Ренар» или «Как она может показываться на людях после того, что натворил ее сын?»

– Я не сделал ничего дурного, – напомнил ей Mapкус. – Я невиновен, пока моя вина не доказана. Скажи им об этом.

Долл фыркнула и перепорхнула от буфета к угловому шкафчику с китайским фарфором.

– Не доставлю я им такого удовольствия. И потом, они тут же ответят мне, что ты преследовал эту женщину Бишон, а она тебя отвергла.

– Бросила, – кивнул Виктор, раскачивавшийся в своем кресле.

Потребовалось больше часа, чтобы успокоить его после визита Фуркейда, но он все еще нервничал. Виктор должен был помогать чистить столовое серебро, но он решил, что темные пятна – это бактерии, и отказался даже прикоснуться к вилкам и ложкам. Старший Ренар считал, что бактерии переползут к нему на руки, потом доберутся до мозга через уши.

– Рвота. Блевотина. Изрыгнуть…

– Виктор, прекрати немедленно! – резко приказала Долл, ее костлявая рука взлетела к груди. – Нас от тебя тошнит.

– Говорить значит блевать словами. Все одно и то же, – последовал ответ, а глаза Виктора стали пустыми, словно он рассматривал что-то внутри своего искалеченного мозга.

Маркус перестал их слушать, сосредоточившись на своих руках. Его пальцы полировали специальной тряпочкой ручку специальной ложки для выедания костного мозга и размышлял о бесполезности этой вещи. Теперь никто не ест костный мозг.

– Он избил тебя, – снова завела свою песню Долл, как будто Маркус нуждался в том, чтобы ему напомнили о прегрешениях Фуркейда. – Этот негодяй мог изуродовать тебе лицо, искалечить. Ты бы тогда потерял работу. Просто удивительно, как это они не уволили тебя после всего этого кошмара.

– Я партнер, мама. Они не могут меня уволить.

– Кто теперь даст тебе заказ? Твоя репутация разрушена, да и моя тоже. Я потеряла все заказы на маскарадные костюмы. И у этого человека еще хватает наглости являться сюда, преследовать нас, а офис шерифа бездействует. Клянусь, нас могут убить в собственной постели, а они даже пальцем не шевельнут! Эти люди обязаны заплатить за наши мучения!

– Девять, – прокомментировал Виктор. Как только часы в холле пробили восемь, он резко встал с кресла и направился к себе в комнату.

– Отправился спать, – пробормотала Долл, поджав губы. – Теперь будет дрыхнуть без задних ног. А я даже вспомнить не могу, когда в последний раз нормально спала ночью. Каждую ночь я теперь думаю о моих карнавальных масках. У меня украли радость, которую мне доставляла работа над ними. Все твердят, что на убитую надели маску из моей коллекции, хотя я точно знаю, что мои все на месте.

Маркус отложил ложку для костного мозга в сторону и сложил тряпку.

– Я звонил Анни Бруссар, – сказал он. – Может быть, она сможет как-то помочь справиться с Фуркейдом.

– Она-то что может сделать? – кисло поинтересовалась Долл, раздраженная тем, что они перестали обсуждать ее страдания.

– Анни не позволила Фуркейду меня убить, – напомнил Ренар. – Мне необходимо прилечь. У меня раскалывается голова.

– Ничего удивительного. Возможно, у тебя сотрясение мозга. Или лопнет сосуд, и что мы тогда будем делать?

«Я лично наконец освобожусь от тебя», – подумал Маркус. Но были и другие способы, кроме смерти, попроще.