Тонкие грани

— Всё, готово, мы приняли всё, — он выглядел уставшим, но счастливым. — Хотя знаешь… стрёмное место, нас там могли угрохать спокойно.

— Но не угрохали же, — пожал я плечами. — Эффект неожиданности.

— Да, но… угольные шахты были бы получше, чем то место. И подальше, и дорога шире, и спрятаться, если что, легче.

— В любом случае, молодец, — кивнул я, сделав пометку, — можешь идти отдыхать.

Но Джек немного застрял в дверях.

— А ты?

— А что я?

— Ну… ты просто пиздец как стрёмно выглядишь, дружище. Сидишь все последние дни, строчишь доки. Отдохнул бы… я не знаю… Может тебе девок позвать? Я говорю, найду самых-самых, от красоты охуеешь!

— После, хорошо? Причём у меня уже есть кое-кто на примете.

Джек замер. Но вот несколько мгновений, и на его лице начинает расползаться улыбка.

— Я тебя понял… — протянул он как мартовский кот, после чего медленно, не сводя с меня глаз, скрылся за дверью.

А я…

А что я? Мне осталось лишь дозабивать все данные и посмотреть, что же получится под конец. И времени это заняло у меня до вечера.

Но картина начала вырисовывать уже задолго до этого, что мне не понравилось.

И поэтому, когда я всё сделал, когда вбил полностью все полученные результаты, сверил всё, посчитал, просмотрел и немного проанализировал, я сидел с самым пустым выражением лица, на которое только мог быть способен. В голове впервые за всё это время ничего не было, абсолютная тишина, будто все мысли улетучились в одно мгновение. Кажется, мой мозг окончательно замкнуло, и он, как компьютер, просто отключился. Потому что мой великий продуманный план выдавал мне результат, который недвусмысленно говорил:

Крыса — это я сам.

Глава 183

Вставать не хотелось совершенно.

Я просто сидел. Сидел и ни о чём не думал. Расслабился настолько, насколько это было возможно, и казалось, что ещё немного, и сердце само по себе остановится. Мой взгляд смотрел в монитор, на котором во множестве окошек виднелись таблицы, списки, записи и даже рисунки. Но главным, наверное, были графики.

Они не зря были здесь, так как я читал, что именно они могут наиболее наглядно показать ситуацию. Я читал, как их делать, читал, как с ними работать, как составлять и как интерпретировать. Именно поэтому я так аккуратно, едва ли не с любовью, их делал на основе полученных результатов вбросов, операций, работ и прочего, и прочего, что происходило с нашим картелем.

Но эти графики говорили в данный момент только одно.

Я эта долбанная крыса. Это я сливаю всю информацию.

Почему там есть я? Потому что я был ключевым элементом, который раздавал задания. Именно от меня они исходили, почему я и внёс себя. Чтоб точнее было.

Если так прикинуть…

Я, задумавшись, на скорую руку перекроил все результаты, убрав себя.

Стоило мне исчезнуть, как какая-либо последовательность сразу исчезала. Всё становилось хаотично, так как сливы происходили абсолютно везде. И Фея на их фоне выделялась не так уж и сильно. Да вообще никто не выделялся.

А вносим меня…

И тут же всё приобретает чудовищную последовательность.

Я мог не верить кому угодно, я мог не считаться абсолютно с любыми доводами и домыслами, однако точную информацию, полученную аналитическим путём, я отвергнуть был не в состоянии. Потому что я сам — ребёнок аналитики. Я всё пытаюсь объяснить, систематизировать, найти причину, сделать максимально правильно и верно, аккуратно и ровно. У меня практически всё подчиняется логике, которую я могу объяснить.

И сейчас все мои плоды аналитики и логики говорят, что крыса я сам.

— Ха… Ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Ахахахахахаха… АХАХАХАХАХАХАХАХАХА… АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА…

Меня буквально накрыло приступом истерического смеха. После всего этого, этой нагрузки, этого нервоёбства, мозговых штурмов и прочей хрени я окончательно сорвался. Психика требовала разгрузки и нашла её в очень простом способе — смехе. Потому что если я сейчас не буду смеяться, то, чувствую, двину кукухой.

Мне было так смешно, что я свалился со стула просто не в силах сидеть. Живот сводило спазмами, а воздуха едва-едва хватало. На трясущихся ногах я попытался встать, свалился на пол, всё так же смеясь. Попытался во второй раз, и у меня это даже получилось, но сразу же буквально лёг на стол телом, свалив монитор, который с треском свалился на пол.

— АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА…

Мой смех, наверное, был похож на крик.

Я продолжал ржать, как умалишённый. Всё же встал на ноги, но по какой-то ведомой только мне одному причине взял и перевернул стол, продолжая угорать по чёрной.

Какой же бред… я убил на это всё столько времени и нервов, а под конец мне показывает, что крыса — это я. Я такой невъебенный гений аналитики, что мне даже страшно, что ещё может показать график.

Под конец, не в состоянии уже стоять на ногах я просто опустился, дико гогоча, хотя голос постепенно начал менять тональность, и теперь даже я не понимал, смеюсь от этого всего или плачу.

Я крыса… с ума сойти.

* * *

Джека вызвала Клавдия Ивановна. В первый раз за всё время знакомства он слышал её такой взволнованной.