Тонкие грани (СИ)

Приняла в себя и, кажется, немного успокоилась. Мы взглянули друг другу в глаза и улыбнулись. Кажется, я ещё никогда не был так близок с человеком. Не чувствовал его страха, волнения, желания и любви. А ещё какого-то счастья, сравнимого с солнышком в темноте, и облегчением, которое виднелось в глубине её глаз.

И вновь слились в поцелуе.

Мария была прекрасна во всех отношениях. И пусть мы закончили куда быстрее, чем показывают в фильмах, когда там умудряются растянуть всё на час, мы были счастливы. Нам было хорошо, и мы, прижавшись друг к дружке и глядя в потолок, тяжело дыша, наслаждались теми мгновениями, которыми нас наградила жизнь.

— Знаете, Томас, — начла она весёлым голосом. — А я вас люблю.

— Классно, — растянулся я в улыбке.

— А вы меня?

— Ну-у-у… вы не вызываете во мне антипатии, — задумчиво произнёс я.

— И всё?! — возмутилась она.

— Нет, не всё! — я резко перевернулся и оказался сверху неё, поцеловав Марию в губы — А ещё я вас люблю. Вы первый человек, которому я это говорю.

— Вы тоже первый, кому я это сказала, — она задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Кроме моих родителей, бабушки, дедушки, двоюродного брата, тёти…

— Да ну вас! — я укусил её за нос, на что она рассмеялась.

— Ага! Не только вы умеете дразниться!

— Я ещё не только это умею, Мария дель Кармен!

Да, за эту ночь я ещё не раз показал, что я действительно умею. И что умеет она. Стыдно признаться, но в конце концов я внял совету Ишкуины. Начав за здравие, закончили мы жёстко. Я не был секс-гигантом, доводящим девушек до визга одним касанием, да и у Марии был печальный опыт, но мне удалось целых два раза заставить вскрикнуть её громкое «ОЙ!», покрываясь мурашками. И это «ой» было, наверное, самым счастливым моментом, после которого она смотрела на меня с таким обожанием, что я был готов растаять.

* * *

Свет пробивался через шторы, не доставая до кровати. Сегодняшний день обещал быть поистине очень солнечным и тёплым. Я нехотя с улыбкой смотрел в потолок, на удивление выспавшись. Смотрел, как просыпается Мария, садится ко мне спиной, после чего оборачивается, смотрит на меня с улыбкой и совершенно другим взглядом.

— Наверное, теперь нам можно перейти на «ты», верно? — спросила она, хихикая.

— Наверное… теперь да, — усмехнулся я.

Глава 259

Лето. Сезон отпусков. Время коротких юбок, топиков и мороженого. Сезон года, когда люди будто пытаются впитать солнечные лучи и зарядиться светом до следующего лета. Даже сам город преображался — появлялись лавки с мороженым, город становился чище и более приветливым, и дворы с улицами наполнялись детским смехом.

А ещё, словно следуя древнему ритуалу, в Сильверсайде начиналась, как и в прошлый раз, война между картелями. По крайней мере, люди начали что-то подозревать, как и СМИ, что обратили своё внимание на чересчур оживившихся бандитов. Пока в пределах нормы, но всем стало понятно, что если ситуация не изменится, то быть беде.

Сам Брюссель усилил напор, стараясь ужалить меня посильнее, да и я начал бить более прицельно и ощутимо. Не настолько, чтоб он начал меня бояться и остерегаться, но достаточно, чтоб показать свою якобы агрессию и попытку остервенело отстреляться от его нападок. Да, я хотел выглядеть загнанным в угол зверем, как и хотел покончить с этой войной как можно быстрее.

Но, помимо моей войны с Брюсселем, а вернее, борьбы, вся остальная часть жизни текла своим чередом. Нинг обучала Соню и Джека, и, в отличие от первой, у второго виднелся настоящий прогресс. Он слишком быстро схватывал, и я подозреваю, что это связано с возрастом, когда ты себя куда лучше контролируешь, чем дети. Вряд ли он выстоит против профессионального бойца-импульсника, но дать просраться обычным бандитам точно сможет. Соня же лишь постигала основы, которые ей пыталась вложить Нинг. Она никуда не спешила с девочкой, раз за разом обучая её самым основам и премудростям контроля как над телом, так и над энергией и эмоциями. На её занятия Соня всегда наряжалась в длинный плащ, что был у Фиесты, только уменьшенная копия, под которым ничего не было, и шляпку с посох. В таком виде она пускала всевозможные маленькие торнадо по земле, зажигала на кончике пальца огонёк и баловалась с ветром.

Да-да, я заметил, что, немного осмелев, Соня начала немного баловаться. Вроде и ничего, мелочи, но однажды она пустила воздушную волну по земле к Фиесте. Тем самым подняла её плащ, представив окружающим на обозрение достоинства Фиесты. Или дала небольшую молнию в Джека, когда он пытался удержать над собой поток воды. Едва заметная потеря концентрации, и всё вылилось на него.

Да, в тихом омуте черти водятся. Мне пришлось с ней даже поговорить на эту тему и объяснить, что так делать нельзя. Но едва прошла неделя, как она Джеку кофе заморозила и, хихикая, пришла хвастаться мне.