Тонкие грани (том 4) (СИ)

Я посмотрел на свои трясущиеся руки и сжал кулаки. Ломка… точно по расписанию. Я уже могу время по ней отсчитывать с точностью до десяти минут. Но время есть, так что можно пока не сильно волноваться по этому поводу. А вот Эйко задаст скоро жару. Она ещё каким-то чудом не оглашает окрестности своим криком, хотя уже пытается, агукает слишком громко, беспокойно ворочается, пытается всплакнуть. А нам здесь только этого и не хватало.

— Фея, только так, чтоб она не верещала на весь ангар, хорошо? — предупредил я. — Чтоб ни звука.

— Она ребёнок, — словно стремясь напомнить мне, произнесла она.

— Да мне плевать. Чтоб я даже писка от неё не слышал, — прохрипел я. — У меня здесь не детский сад.

— Но…

— Фея, ты не слышала? Чтоб ни звука, заклей ей рот скотчем, но чтоб я, блять, криков не слышал.

Фея внимательно смотрела мне в глаза, словно пытаясь что-то увидеть в них, после чего лишь покорно кивнула.

— Мы посидим в машине, да, Эйко? — уголками губ улыбнулась она девочке. — Не будем папу отвлекать от работы.

Уже собираясь выходить на улицу и схватившись за дверную ручку, я замер.

— Что ты сказала? — обернулся я к ней.

— Я? — состроила невинное лицо Фея. — Сказала Эйко пожелать её папе удачи, да, малышка? — она взяла ручку крохи и помахала ею мне, будто это Эйко прощалась со мной. — Скажи: удачи, папа.

На что Эйко издала от чего-то радостное…

— Аугуе!

…улыбнувшись во весь рот.

…

Я… папа?

Глава 150

Я несколько секунд молчал, переводя взгляд то на Фею, которая вроде как и не обращала на меня внимания, будто просто ляпнула эти слова, не подумав, то на Эйко в её руках. Всем видом показывала, что всё её внимание занимает кроха в руках, которую она тискала, подобно матери.

Сказать, что меня кольнула совесть, было нельзя. Я просто чувствовал какой-то странный шок, будто посмотрел на ситуацию под другим углом. Под радикально другим углом. Ведь если самое дорогое, что было у неё, она доверила мне, то, получается, теперь Эйко… моя? И… да? В каком-то плане теперь я её отец?

Я сидел в машине, всё так же держась за ручку двери, будто замёрзнув на месте и глядя на Эйко. Для меня подобный поворот было откровением. Я никогда не задумывался над тем, что стану кому-то отцом. Нет, я задумывался, конечно, но, как и у всех подростков, это были лишь мысли, далёкие от реальности, по разряду «когда-то там». А оно вот, здесь и сейчас, передо мной. И я, получается, в полном ответе за неё, как настоящий взрослый человек. Смешно звучит от того, кто убивал и создавал свою банду, пусть и довольно крупную, однако это для меня было чем-то… обычным, практически естественным, а здесь совсем другой уровень.

Ребёнок.

В этот момент я почувствовал резкую антипатию, но не к кому-нибудь, а к самому себе. Едва прошли сутки, а я уже вовсю нарушал клятву, которую дал умирающей Саки. Да, наркоманю и курю, это мой грех, но чёрт с ним. Но я даже не кормил Эйко со вчерашнего дня ни разу, пока Фея ко мне не нагрянула с продуктами. Можно оправдаться тем, что мне было херово, но какой смысл? К тому же, сейчас я тоже не особо-то и беспокоюсь о ней. Да, я не могу ничего с собой поделать, нельзя заставить просто полюбить ребёнка, но элементарная забота же должна быть. К тому же, мне уже семнадцать. Глупо спорить с тем, что я сам-то недавно отошёл от семьи, но раньше семьи заводили куда раньше, едва ли не в четырнадцать-пятнадцать. А в некоторых домах, если верить новостям и информации из интернета, иногда такое до сих пор случается. И как-то что раньше, что сейчас люди справлялись с этим.

Размышляя над всем этим, я не сразу заметил, что свободной рукой давно выбивал пальцами дробь по собственной коленке. По большей части я бесился не потому, что меня действительно что-то раздражает, просто это была естественная реакция на наркотики. А скоро будет и ломка, которая вообще меня с ума сведёт.

И, собственно, да, что я вообще пытаюсь требовать от ребёнка, которому три месяца?

Дьявол…

— Сгоняй за едой, — сказал я наконец. — Пусть тебя сопроводят, а потом возвращайся сюда, мы решим вопрос пока с предателями.

— Хорошо, — невозмутимо ответила Фея, после чего заговорческим понизила голос. — И ещё один момент, не забывай, что ты главный, ты босс и сейчас многие будут смотреть, как ты решаешь дела, понимаешь? Не давай им спуску. Никакой жалости к предателям. Все должны увидеть, что расплатой за предательство будет ад, и бояться тебя.

— Езжайте, — ответил я на её поучения и вышел из машины.

— Третьего шанса сменить босса у меня не будет, — услышал я её голос, когда закрыл дверь машины.

Собственно, у меня и первого не будет.

Я понимаю волнение Феи. Что бы я ни делал, как бы ни выглядел, побороть чувство того, что перед ней ещё не сильно опытный человек, она не могла. Потому что я выгляжу как подросток.

Господи, я и есть подросток. Но раньше подростки воевали на войне. Некоторые подростки создавали собственные компании. Да, их защищал закон, и все дела, но всё же они это делали. Чем я хуже? Тот же бизнес, просто более рискованный.

Я покажу себя как нужно. Не для того шёл, чтоб разрушить всё.