Тонкие грани. Том 5

Что я пытался увидеть в её глазах? Не знаю. Они были такими искренними и честными, что, казалось, вся злость на тупую Ишкуину спадала. У некоторых людей есть дар к чему-то. У Марии если и был дар, то это точно было умение дарить душевное спокойствие. Или это из-за симпатии к ней у меня так всё проявляется.

Когда я только узнал о том, кто рассказал Марии об этом, я серьёзно раздумывал над вопросом — убить её сразу, сделать ей очень и очень больно или немного сократить количество её девочек. И всё потому, что Ишкуина нарушила главный закон, который я всегда старался соблюдать — не втягивать посторонних людей. Только мы, только внутри этой всей братии разборки и только с теми, кто непосредственно так или иначе в этом участвует. Будь это Джек, Фея или, блин, долбанные стукачи в полиции — это одно, но Мария — совершенно посторонний человек. Это нельзя было оставлять ещё и потому, что подобное чревато последствиями. В нашем мире всегда есть последствия. Закроешь один раз глаза, и Ишкуина может повторить это, но уже с кем-нибудь другим, например, с Соней. А она точно повторит, если не прижать суку. Всё должно наказываться, каждый намеренный проступок, чтоб любой знал — за ним следят, всё контролируется и за всё рано или поздно придётся отвечать. Только так можно сохранить порядок в зверинце, где друг друга жрут.

Я серьёзно раздумывал даже над тем, чтоб просто подавить последнюю «не нашу» территорию за спиной, чтоб точно иметь прикрытые тылы. Но сейчас Мария… она смотрела и говорила так искренне, что я даже не знал, что думать. Слишком она… была бодра для той, над кем надругалась Ишкуина, если честно. Чересчур спокойна. Выглядела так, будто просто поплакала из-за правды, а потом решила, что может перевоспитать меня.

С другой стороны, зная Марию с её тягой к вере и Ишкуину с тягой к извращениям, я предположу, что Мария пытается сгладить углы во имя мира и процветания. Ведь она человек веры и с травмой, а такие иногда ведут себя хуже детей. Знает, чем чревато всё это дело, и пытается ложью спасти положение. И дело в том, что без подтверждающих слов Марии расправа над Ишкуиной будет чистым самосудом без доказательств на основе моих личных домыслов. И именно этого я всегда старался избегать. Тут только если сама Ишкуина не признается…

Но я… не знаю, мне хотелось верить Марии, и в то же время что-то твердило, что меня обманули, а логика лишь разводила руками. Поэтому пока что оставалось смириться.

— Если вы так говорите, Мария, — вздохнул я.

— Верьте мне, — улыбнулась она, потянулась вверх и поцеловала меня в губы. Быстро, ласково и мягко, на этот раз не стукнувшись носом о мой. — Я вам хочу только добра.

— Вы знаете поговорку про ад и из чего сложена туда дорога?

— Надеюсь, не в моём случае. А если даже и так, то я не буду жалеть ни о чём.

— Надеетесь повлиять на меня? — спросил я. — Надеетесь, что сможете со временем склонить меня на свою сторону и заставить покинуть картель?

— Вода камень точит, — настоятельно заметила Мария. — Именно так я и буду делать. Потерплю фиаско или смогу вас перетянуть на свет полностью — на то воля божья. Но мне хочется верить, что ваше сердце выберет свет.

По крайней мере честно говорит, что будет компостировать мой мозг. Когда-то я верил, что не стану таким же, как эти уголовники, и вон как получилось. Посмотрим, работает ли это и в обратную сторону.

— Что ж, пробуйте, но я не обещаю вам ничего, Мария. Я уже такой.

— Посмотрим. А насчёт вашего обещания…

— Я не буду никого убивать, как и сказал, но поговорить всё равно придётся. Может кому-то будет больно, так как такое нельзя оставлять, но никто не погибнет — обещаю.

— Спасибо, — она ещё раз поцеловала меня. Что-то зачастила.

— Я вынужден предупредить, что оставлю около вас людей. Хороших людей. Мария, — она уже собиралась что-то сказать, когда я опередил её. — Вы связались с опасным человеком. И если узнала одна… дура, узнают когда-нибудь и другие. Это наглядно продемонстрировала горячо любимая всеми Ишкуина. Поэтому я хочу быть спокойным. Они не будут вам докучать, станут лишь тенью, которая вас закроет, если что-то действительно будет вам угрожать.

— Я не думаю…

— Вам и не надо. Я сам всё обдумаю. Позже вам дадут… брелок, скажем так, с тревожной кнопкой. Одно нажатие, и вам помогут. Даст бог — вы никогда им не воспользуетесь. Но пусть он просто будет.

— Хорошо, — кивнула она нехотя. — Если вам будет спокойно, пусть будет так.

— Что ж, вот и отлично, — почесал я затылок. — Мне надо идти, Мария. Надо решить некоторые незаконченные вопросы.

— Вы мне поклялись, — напомнила Мария.

— И я сдержу своё слово. Просто надо поговорить с этой… Ишкуиной, чтоб впредь такого больше не было.