Тонкий человек

– Он ко мне не придирается, Нора, совсем нет, – быстро проговорила Дороти. – Он... Он – единственный человек в мире, к кому я могу обратиться за помощью.

Я вспомнил, что Нора так и не прикоснулась к своему стакану виски с содовой, поэтому пошел на кухню и выпил его. Когда я вернулся, моя жена сидела на подлокотнике кресла Дороти и обнимала ее одной рукой. Дороти хлюпала носом; Нора говорила:

– Но Ник вовсе не сердится, милая. Ты ему нравишься. – Она посмотрела на меня. – Ты ведь не сердишься, правда, Ники?

– Нет, я просто обиделся. – Я сел на диван. – Где ты взяла пистолет, Дороти?

– У незнакомого мужчины, я же вам говорила.

– У какого мужчины?

– Я же сказала: у мужчины в баре.

– И взамен ты отдала ему свой браслет.

– Я думала, что отдала, но... посмотрите – он все еще у меня.

– Я это заметил.

Нора успокаивающе похлопала девушку по плечу.

– Конечно же, браслет до сих пор у тебя.

– Когда мальчик из закусочной принесет кофе, сказал я, – я подкуплю его, чтобы он никуда не уходил. Не собираюсь оставаться один с парочкой сумасш...

Нора грозно посмотрела на меня и сказала девушке:

– Не обращай на него внимания. Он сегодня всю ночь такой противный.

Девушка сказала:

– Он думает, что я глупая, пьяная дурочка. Нора опять похлопала ее по плечу.

– Но зачем тебе пистолет? – спросил я.

Дороти выпрямилась в кресле и посмотрела на меня расширенными пьяными глазами.

– Для него, – возбужденно прошептала она, – если он ко мне полезет. Я испугалась, потому что была пьяна. С этого все началось. А потом я испугалась и его тоже, и поэтому приехала сюда.

– Ты имеешь в виду своего отца? – спросила Нора, стараясь скрыть, прозвучавшее в ее голосе, возбуждение.

Девушка покачала головой.

– Мой отец – Клайд Уайнант. А я имею в виду отчима. – Она уронила голову Норе на грудь.

Нора произнесла «О-о!» таким тоном, будто абсолютно все поняла, затем сказала: – Бедная девочка, – и многозначительно посмотрела на меня.

– Давайте все выпьем, – сказал я.

– Я не буду. – Нора вновь нахмурилась. – И Дороти, думаю, тоже не хочет.

– Хочет. Это поможет ей уснуть. – Я налил ей умопомрачительную дозу виски и проследил, чтобы она все выпила. Это сработало замечательно: когда принесли наши сэндвичи и кофе, она крепко спала.

– Теперь ты доволен? – спросила Нора.

– Теперь я доволен. Уложим ее, прежде чем поесть.

Я отнес девушку в спальню и помог Норе раздеть ее.

У Дороти было прекрасное тело.

Мы вернулись к нашей еде. Я вытащил из кармана пистолет и осмотрел его. Видно было, что с ним обращались не очень бережно. В пистолете было два патрона – один в стволе и один в обойме.

– Что ты хочешь с ним делать? – спросила Нора.

– Ничего – до тех пор, пока не выясню, не из него ли была убита Джулия Вулф. Он тоже тридцать второго калибра.

– Но она сказала...

– Что купила его в баре... у незнакомого мужчины... за браслет. Я слышал.

Нора забыла про сэндвич и подалась вперед. Глаза ее, теперь почти черные, сияли.

– Ты полагаешь, что она взяла его у отчима?

– Да, я так полагаю, – сказал я, но получилось это у меня слишком честно.

Нора сказала:

– Ты просто несносный грек. Но, может, она и правда взяла его у отчима: тебе-то откуда знать? К тому же, ты ведь не веришь в историю, которую она тут рассказала.

– Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целую кипу детективных историй, только не надо ломать свою милую головку над всякими тайнами сегодня. Она просто-напросто хотела сказать, что Йоргенсен ждал ее возвращения домой, чтобы попытаться соблазнить ее, а еще она боялась, что, будучи такой пьяной, сама не устоит и сдастся!

– Но ее мать!

– Эта семейка – не чета другим. Ты можешь...

Дороти Уайнант, моргая от яркого света, нетвердо стоя в дверях и одетая в слишком длинный для нее халат, сказала:

– Пожалуйста, можно я немного побуду с вами? Мне там одной страшно.

– Конечно.

Она подошла и калачиком свернулась рядом со мной на диване, а Нора пошла искать, чем ее укрыть.

VI

На следующий день мы все трое сидели за завтраком, когда приехали Йоргенсены. На их телефонный звонок ответила Нора; положив трубку, она постаралась сделать вид, что нисколько не заинтригована.

– Это твоя мать, – сказала она Дороти. – Она внизу. Я сказала, чтобы она поднималась.

– Черт возьми. Лучше бы я ей не звонила, – сказала Дороти.

– В общем-то, мы вполне можем пожить и в прихожей, – сказал я.

– Он шутит, – сказала Нора и похлопала Дороти по плечу.

В дверь позвонили. Открывать пошел я.

Прошедшие восемь лет никак не отразились на внешности Мими. Она стала лишь чуть более зрелой и эффектной. Мать выглядела более яркой блондинкой, нежели дочь, и была крупнее Дороти. Она засмеялась и протянула мне руку.

– Счастливого Рождества. Ужасно приятно после стольких лет вновь тебя увидеть. Это мой муж. Мистер Чарльз – Крис.

– Рад видеть тебя, Мими, – сказал я и пожал руку Йоргенсену. На вид он был лет на пять моложе жены: высокий, прямой, худой, с тщательностью одетый загорелый мужчина; прямые волосы его были прилизаны, а усы напомажены.

Он поклонился всем телом.

– Рад познакомиться, мистер Чарльз. – У него был тяжелый тевтонский акцент; рука была гладкой и мускулистой.