Тонкий лёд

— Разумеется, — его сиятельство вернулся на стул, вновь взял в руки трость, стиснув ее до побелевших костяшек. Взгляд его вдруг загорелся лихорадочным блеском, и доктор поспешил накапать диару успокоительных капель, заметив, что его слова вызвали крайнюю степень волнения у властителя Данбьерга. — Я был у пяти профессоров. Последний, агнар Бардис, лечил мое бесплодие на протяжении долгих лет, но это не дало результата. Никто из уважаемых докторов не обнадежил меня. Все они в один голос утверждали, что мой приговор обжалованию не подлежит. И годы только подтвердили их слова. И вдруг… моя нежно любимая супруга оказывается беременной и устраивает бунт, узнав, что я готов принять дитя, допуская, что к зачатию ребенка может иметь отношение другой мужчина. Она оскорблена до глубины души, и я вижу искренность ее негодования, но… Даже при полном доверии остается лазейка для сомнений. К примеру, ее частые отлучки в поместье родителя, да и я не находился рядом с ней круглосуточно. Дела диарата не оставляют возможности посвятить время одной только жене. Сомнения, инар Маггер, они разъедают. Невольно начинаешь подозревать, что у диары была сердечная склонность до нашей свадьбы, и после отношения могли возобновиться, произошло сближение с прежним возлюбленным, следствием чего стала ее беременность. Да и за годы своей взрослой жизни мне не раз приходилось сталкиваться с женским коварством. И все-таки Флоретта столь искренна в своем возмущении, а мне, признаться, хочется ей верить. Но в то же время я представляю, что младенец унаследует черты, не схожие ни со мной, ни с моей женой, и тогда удар окажется намного сильней, чем сейчас. Мне было проще принять всё, как есть. И, уже дождавшись рождения дитя, начать ликования, если слова диары подтвердит внешнее сходство младенца со мной. Но ее сиятельство лишила меня подобного варианта развития событий. Она в ультимативной форме требует от меня решить, верю ли я ей безоговорочно или заведомо отказываюсь от жены и дитя, если позволю себе допустить сомнения. Отказываться я не желаю, но и принять, имея опасения, что мое безоговорочное доверие может оказаться предано, не могу. Впрочем, довольно о моих чувствах. — Резко закончил диар, говоривший до этого с неожиданной горячностью, отмахнувшись от успокоительных капель. Затем перевел дыхание и сменил направление беседы: — Я хочу слушать вас. То, что вы сейчас сказали… Я требую подробных разъяснений.

— Извольте, — с готовностью отозвался врач и поднялся со своего места.

Он извинился и ненадолго покинул свой кабинет, оставив важного гостя одного. Когда доктор Маггер вернулся, в одной руке его была пухлая книга, в другой бутылка вина и два бокала. Диар поблагодарил за заботу, но пить не спешил. Он не сводил взгляда с хозяина дома, чинно усевшегося на прежний стул, положившего перед собой книгу и накрывшего ее ладонями.

— Горячка Хольнига — заболевание известное давно, но изучать и искать пути исцеления начали сравнительно недавно, — произнес инар Маггер, но диар снова отмахнулся:

— Я всё это знаю, — сказал он. — Можете мне поверить, что касается горячки Хольнига, я могу сам читать о ней лекции в медицинских училищах. Эта информация не дает ответа на мой вопрос, потому я прошу перейти сразу к делу.

Инар Маггер спорить не стал. Он покладисто кивнул и снова пододвинул его сиятельству вино. Тот поджал губы, одарив врача тяжелым взглядом, но всё же взял предложенный бокал в руки и сделал небольшой глоток, однако уже в следующее мгновение снова смотрел на Маггера.

— Полтора года назад я прочитал интересную статью в одном из выпусков «Вестника медицины», — снова заговорил доктор. — В «Вестнике», знаете ли, не редко можно встретить любопытные, порой революционные взгляды на современную медицину. Такие, например…

— Инар Маггер, я вас задушу, Богиней клянусь, — без тени улыбки пообещал его сиятельство. Голос его отдавал ледяным холодом, и хозяин кабинета поперхнулся.

— Простите, — пробормотал он и продолжил. — Так вот в той статье говорилось о горячке Хольнига, даже имелись выдержки из труда доктора Наталя. Этот уважаемый доктор начал исследования горячки еще двадцать пять лет назад, когда ею переболел его старший сын. Ученики Наталя продолжают исследования и по сей день, к сожалению, сам доктор Наталь скончался два года назад…

— Маггер, — предупреждающе произнес Аристан Альдис.