Тонкости эльфийской генеалогии

Я наконец-то узнал своего бессменного секретаря, которого все это время мне так отчаянно не хватало. Улыбнулся в ответ и пообещал себе сразу же после общения с Иром и Андреем найти командоров и обо всем их расспросить. Хотелось познакомиться еще с одной точкой зрения на изменения, привнесенные психологом в наш привычный уклад жизни.

Но улыбка быстро сползла с лица мерцающего. Он посерьезнел и уточнил:

– Так что там во-вторых?

Помедлив, я принялся рассказывать то, что успел узнать.

– А во-вторых, ему двадцать три и он учится на последнем, старшем курсе института. Всего цикл обучения составляет пять лет, школу они заканчивают в среднем в шестнадцать-семнадцать… – Я снова посмотрел на Ира, но быстро понял, что истинный возраст нашего психолога для него не новость. Очень интересно.

– Да, я знаю, – пробормотал тот, бросил на меня вороватый взгляд и признался: – Только два дня назад узнал. Еще и «колокольчикам» не говорил. Не представляю, что сделает Иля, когда поймет: Андрей умирает и ничего не хочет с этим делать. Психолог отказался продлевать свою жизнь ради нас. Но ведь тогда он даже на выпускном побывать не сможет!

– Тебя это так волнует? – уточнил осторожно.

– А тебя нет? – тут же довольно резко бросил Ир.

– Уже нет, – обронил я и внимательно на него посмотрел.

Ирирган насторожился:

– Ты… что-то сделал?

– Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы ни был тебе неприятен.

– Он собирался силой меня поцеловать, только чтобы убедиться, что я – это я! – воскликнул Ир негодующе.

– Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.

– Не против?! Ты тоже думаешь, что если мы мерцаем и в мужчин и в женщин, то и спать способны и с теми и с другими, да?! – вдруг огорошил меня секретарь и, досадуя, отошел к окну.

Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но, судя по всему, у мерцающих смущение с примесью возмущения было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Я не ожидал от него такого. Совсем не ожидал.

– Ир, да я многого о вас не знаю, но это не смертельно, как мне кажется.

– А мне кажется, что мир сходит с ума, и я вместе с ним, – в сердцах бросил он, озвучив мои собственные мысли. – Андрей считает, что такие отношения в порядке вещей. Не стесняется говорить об этом. А я уже голову сломал, пытаясь его убедить, чтобы он в своем мире ни на кого не заглядывался, а к кому-нибудь из нашего присмотрелся получше.

– Например, к тебе? – уточнил я, честно попытавшись скрыть, насколько неприятно было бы для меня такое развитие их отношений.

– Да нет же! Как ты не понимаешь?! – Ир резко повернулся ко мне.

Но я не стал развивать тему. Вряд ли в состоянии раздражения мерцающий сможет меня услышать.

– Он пропагандирует свои взгляды среди студентов?

– С чего ты взял? – искренне удивился желтоглазый юноша. И это удивление меня обнадежило.

– Просто предположил. Еще не хватало, чтобы наши ребята раньше времени узнали об этой стороне жизни.

– Не успев завести потомство, так? – Шутвик глянул исподлобья.

– Ирирган?

Мерцающий снова отвернулся к окну.

– Андрей ничего не пропагандирует. Командоры – это еще не показатель. Но ты, похоже, не учел, что у темных такие связи в порядке вещей. Они вообще предпочитают любить существ одного с ними пола.

– У них другое отношение к семье и браку. Несмотря на всю свою любовь, они не забывают о потомстве.

– Это да. – Ир вздохнул. – Командоры теперь вместе. Судя по всему, тебе еще никто не рассказал сию новость.

– В том самом смысле?

– Да.

– И Андрей, как я понимаю, им поспособствовал?

– Они счастливы. Только ты прав. У Мурки взрослая дочь, и вполне возможно, что есть еще дети, а Барсик… – Мерцающий запнулся, вздохнул, потом махнул рукой: – В общем, ты понимаешь.

– Понимаю и еще побеседую с ними. Но мы, как мне казалось, говорим с тобой об Андрее.

– Да, о нем, – тихо обронил мой секретарь, – только пропагандой то, что он делает, назвать трудно. Я в этом уверен.

Стало очевидно, что мой славный мальчик измотан из-за нервных переживаний, свалившихся на него вместе с плохим самочувствием Андрея и моим появлением в этом доме. Будь он моим сыном, я бы обнял его, но теперь даже не был уверен в том, что он сирота, как значилось в его документах. Не стану скрывать, эта мысль меня огорчила. Хотя должна была обрадовать. Ведь это значило, что Ир знал тепло семейного очага и его детские годы не прошли в одиночестве и отчаянии.

– Они третировали его и продолжают это делать, – обронил я, возвращаясь к первоначальной теме разговора. В частности, речь шла о родителях нашего психолога.

– Кто? – Мерцающий недоуменно посмотрел на меня через плечо.

Пришлось покачать головой и рассказать во всех подробностях.