Тонкости эльфийской генеалогии

– Хорошо, – благосклонно кивнула жена, – вот предложение Дома Вик-Холь: я позволяю тебе участвовать в воспитании дочери и рожаю сына, за это ты остаешься в клане и впредь не помышляешь о выходе из него. Со стороны же Великой Матери могу гарантировать тебе полную поддержку, какие бы отношения у тебя ни сложились с Алиэлем Мильзились – останутся ли они чисто дружескими или, поскольку хорошо знаю тебя, перерастут в увлечение.

И тут я кое-что понял о ней, о женщине, которую никогда не посмею назвать своей, и мне стало по-настоящему грустно. За всех нас. В чем-то и Андрей, и Алиэль оказались правы. То, что мы, и женщины и мужчины илитири, творим друг с другом, – это неправильно.

– Ты знала, что я… чем я тут занимаюсь, – не спрашивая, скорее уж утверждая, уточнил я.

Она насмешливо фыркнула. Но на этот раз в ее насмешке ясно чувствовалась горечь.

– Ты тоже никогда не скрывала… – припомнил супруге.

– В отместку.

– То есть я виноват?

– Теперь уже не имеет значения, – повелительно отмахнувшись, заверила Наниса и тут же спросила: – Так ты исполнишь свой долг передо мной?

– Сегодня?

Она растерялась. Едва заметно, но я хорошо изучил мимику ее лица за все те годы, которые мы были вместе. Поэтому и заметил едва уловимые признаки растерянности.

– Со мной дочь.

– Не можешь оставить ее в свите Великой Матери?

– Ей нет двадцати.

– Я это прекрасно знаю.

– Тогда зачем предлагаешь?

– Не предлагаю, а уточняю. Не доверяешь никому, как всегда?

– Думаешь, в нашем обществе хоть одна женщина достойна такого доверия? Я не позволю никому из них влиять на мою дочь, пока ей не исполнится хотя бы двадцать пять и она не научится противостоять любого рода влияниям!

– Тогда попросим Лию присмотреть за ней. – Я сам не был уверен в том, что говорил, но в какой-то момент это показалось мне просто идеальным вариантом.

– Кто такая?

– Светлая, моя одноклассница. Ты ведь не станешь думать, что светлая женщина способна убить ребенка, пусть даже темного?

– Светлая? – задумчиво переспросила Наниса.

Я улыбнулся про себя и поспешил закрепить результат:

– Капишуле будет полезно присмотреться к одной из них уже сейчас, разве нет?

– Почему ты так уверен, что она согласится мне помочь?

– Потому, что помогать она будет не тебе, а нам, она моя подруга, и, плюс ко всему, ее полное имя Антилия Вейла, ты должна была слышать о ней от Великой Матери.

– Та, что выбрала Карунда Иль-Янь.

– Да.

– Ты прав, Капишуле будет полезно к ней присмотреться. Ты придешь в мои покои…

– Нет. Ты ко мне придешь. – В тот момент я все для себя решил и уже ни при каких обстоятельствах не свернул бы с намеченного курса, даже если бы за всю мою дерзость леди Наниса приставила к моему горлу кинжал, что раньше уже проделывала. – И на этот раз никаких игр. Я все сделаю сам. И для меня непринципиально, сын это будет или дочь. Но ты не станешь подавлять меня в своей обычной манере.

– Хочешь напоследок погордиться тем, что я принадлежала тебе?! – зашипела она, но я уже давно разучился бояться.

– Одну лишь ночь. И не только ты будешь принадлежать мне, мы оба будем принадлежать друг другу.

– Зачем?

– Просто не хочу, чтобы твой следующий муж прошел через то, через что пришлось пройти мне. Можешь назвать это мужской солидарностью, – вспомнив слова Андрея, сказал я и попытался улыбнуться.

Она хмуро посмотрела на меня:

– Если мне не понравится…

– Тебе и раньше не особо все это нравилось, вот ты и вымещала на мне свою неудовлетворенность.

– Вот, значит, как заговорил. Почувствовал власть надо мной, да?

– Нет. Подружился со светлыми и многому научился. К тому же у меня теперь перед глазами пример Марфы и Инги.

– Кого?

– Марфинуса и Ингианисы Рим-Доль.

– Ты завел тут такую, – она изумленно сделала ударение на этом слове, – дружбу?

– И такую тоже. Поэтому готов подарить тебе эту ночь.

– Я не нуждаюсь в твоих подарках!

– Ой ли? То-то ты так отчаянно желаешь от меня второго ребенка. Что тебе мешало, если ты знала о моих изменах и изменяла сама, родить его от другого?

Вопрос оказался болезненным. Я знал, тогда уже догадывался, что бью по живому. И все равно ударил. Не потому что был мстительным и хотел сделать еще больней. Нет, просто вдруг понял, какими несчастными мы сделали друг друга. Сами. По собственной воле. Настало время хоть что-то изменить.

Наниса ничего мне не ответила, позвала к нам Капишуле и даже позволила мне пообщаться с дочерью и прикоснуться к ней, чего раньше всегда избегала. Малышка, да-да, она еще была такая крохотная, такая удивительная, смотрела на меня серьезными глазами будущей Владычицы и не видела во мне отца. Для нее я был мужчиной ее матери, и сейчас, под взглядом Нанисы, так и не смог подобрать слов, чтобы объяснить, что без меня она бы не смогла появиться на свет.