Тонкости портальной магии (СИ)

Геральт снял перчатку и тыльной стороной ладони провел по лицу. Подошел к Северусу, с которого уже спали волшебные путы, протянул ему руку, помог встать. Зельевар смотрел куда-то в сторону, на кладбище, на потемневшего ангела, только не на лежащего на земле Гарри. Геральт убедился, что друг держится на ногах, отпустил его и сказал:

— На земле холодно, вставай.

В отличие от Северуса, он отлично слышал сумасшедшее сердцебиение мальчишки.

Уходили с кладбища тихо, но с трофеями — пеплом лорда, его палочкой, башкой змеи и головой коротышки. Игнорируя все предложения, голову нес Гарри, причем на лице его никакой брезгливости не наблюдалось, скорее уж скрытое торжество.

— Эта голова — подарок его крестному, — тихо пояснил Северус и добавил непонятно: — Теперь псину полностью оправдают.

С Гарри он не говорил — не мог осознать, что ненавистный ребенок врага и любимой женщины не просто спас ему жизнь, а закрыл его собой. Геральт вмешиваться не собирался — разберутся как-нибудь без него.

Порталом перенеслись в Хогсмит, а оттуда под заклятием невидимости и мантией-невидимкой Гарри прошли прямиком в кабинет Дамблдора.

Директор, увидев их, пошатнулся и медленно осел в кресло.

— Все хорошо, профессор, — Гарри бросил на пол голову и кинулся к директору, и тот слабо улыбнулся. Посмотрел внимательно на почти неразличимый теперь шрам на лбу Гарри и повторил за ним:

— Все хорошо. Все просто отлично, мой мальчик, — дрожащей рукой он сжал пальцы Гарри.

Геральт подвинул себе стул и сел, сложив на стол палочку, мешочек с прахом и змеиную голову. Коротышкина голова осталась на полу.

Северус закрыл дверь кабинета, прислонился к ней и требовательно сказал:

— Кажется, вам пора объясниться, директор.

— Да и нам есть, что рассказать, — заметил Геральт. — И я пока не решил, сколько стоит голова вашего лорда.

— Вы оказали нам неоценимую услугу, Геральт, — произнес Дамблдор, хитро блеснув глазами, и Геральт почувствовал, как его плата, махнув на прощанье крылом, вылетела в окно ко всем чертям. Обычно под неоценимыми услугами подразумеваются неоплачиваемые.

— Это очень интересно, — обронил Северус, — но о деньгах вы можете поговорить позднее. Итак, директор?

— Думаю, — произнес Дамблдор, — что стоит начать эту историю сначала — для Гарри.

Он прикрыл глаза, соединил кончики пальцев и заговорил:

— Ты знаешь, Гарри, что война с Волдемортом была тяжелой и кровавой. Многие гибли. Не только волшебники, но и магглы. Мы сражались, но на стороне Волдеморта были скрытность, скорость и полная беспринципность. Незадолго до твоего рождения я стал свидетелем редкого события — произнесения настоящего пророчества. Профессор Трелони произнесла его.

Дамблдор взмахнул палочкой и приманил небольшую каменную чашу, в которой Геральт узнал Омут памяти. Дамблдор коснулся палочкой поверхности, и из чаши показалась призрачная фигура женщины, закутанной во множество платков.

— Грядет тот, у кого хватит сил победить темного лорда. Он будет рожден на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов, и у него будет сила о которой не будет знать темный лорд. И ни один из них не будет жить спокойно, пока жив другой.

Фигура пропала. Гарри нервно закусил палец и спросил:

— Это… обо мне?

— Не только, мой мальчик, — ответил Дамблдор. — Под это пророчество подходили как минимум две семьи. Твоя и твоего друга Невилла. Так вышло, что о пророчестве узнал Волдеморт.

— Говорите правду, раз начали, — совершенно ледяным тоном произнес Северус. — Я. Я был тем, кто передал пророчество — вернее, ту часть, которую услышал, Темному лорду.

Гарри задохнулся и вздрогнул, а Северус добавил очень тихо:

— Это третья самая большая ошибка в моей жизни, Поттер.

— Мы спрятали и твоих родителей, и родителей Невилла, — снова заговорил Дамблдор. — Но вас предали, ты знаешь.

На этих словах Дамблдор перевел взгляд на голову коротышки, все еще лежащую на полу, и Геральт догадался, что это и есть предатель.

— Волдеморт пал, пророчество, казалось бы, свершилось. Если бы…

— Если бы ваш лорд не был психом, — подал голос Геральт, — который решил наложить сам на себя проклятье и разорвать свою душу на несколько кусков.

— Как вы об этом узнали? — спросил директор. Гарри сидел очень тихо и почти не дышал.

— Шрам. От него фонит магией. Мы полгода убили на поиск того, что это может быть.

Он замолчал, а Северус тихо, по слову, очень кратко рассказал о том, что было дальше — только про секрет Риты не упомянул. Закончил, наконец, тем, как Геральт снял лорду голову, а несколькими секундами ранее Гарри закрыл его собой от смертельного проклятия, убившего в нем крестраж.

— Вы знали? — надтреснутым голосом спросил Гарри. Дамблдор понял, что это вопрос к нему и вдруг стал на вид еще старше, чем минуту назад. Не великий волшебник, а усталый старик.

— Знал, Гарри. Не с самого начала — но знал. После того, как ты два года назад принес мне дневник Тома Риддла, я уже не сомневался в том, что это за магия. Я начал искать крестражи, но старость всегда проигрывает молодости.

Геральт благоразумно промолчал и ничего не сказал о возрасте.