Тоннель без света

Гульков шел на автобусную остановку. Людей на улице хватало, не хотелось брать шпиона при всем честном народе. Куда он мог деться? А объект словно издевался: тащился как черепаха, снова закурил, постоял у кромки тротуара. Собрался было вскинуть руку, чтобы поймать такси, но передумал, зашагал дальше. Пристроился к короткой очереди в киоск Союзпечати, ждал.

Оперативники изнывали от нетерпения. Москвин прикинулся пассажиром, ждущим автобуса, Вишневский мялся за телефонной будкой. Михаил изучал через стекло ассортимент печатной продукции в киоске, потом пристроился за Гульковым. Риск отсутствовал: субъект не смотрел по сторонам. Самая длинная очередь – это очередь из двух человек! Люди сами не знают, чего хотят, или набирают все подряд, включая стирательные резинки и стержни для шариковых ручек!

Гульков приобрел дорогостоящий «Огонек» и пару изданий попроще. «Крокодил» остался в урне на месте встречи – видимо, он его уже прочитал. Потеряли время и снова тащились. Гульков зашел в магазин кооперативной торговли. Оперативники переглянулись – деньги у товарища, видимо, были. Москвин, повинуясь командному кивку, тоже вошел внутрь. Вернулся через пару минут, спустился с крыльца, отчитался:

– В очередь встал, гаденыш. Он издевается над нами, Михаил Андреевич, я это сразу заподозрил. Довольный такой, стоит, «Огонек» читает. Он ничего не подозревает, рожа расслабленная. Может, возьмем его, товарищ майор, чего мы стесняемся, как первокурсницы?

– Длинная очередь?

– Человек шесть.

– Ладно, подождем.

Мялись несколько минут. У Вишневского лопнуло терпение, вошел в коопторг и через минуту вышел.

– Стоит, товарищ майор. Трое в очереди перед ним. Нормальное мясо, кстати, розовое. В соседнем зале туши рубят. Накидают, конечно, в нагрузку кучу отходов, но все равно хорошо. Может, и себе возьмем? – Григорий подмигнул прыснувшему Москвину.

Сработала рация под курткой – предвестница крупных неприятностей. Сухо стало в горле. Михаил отошел в сторону.

– Товарищ майор, это старший лейтенант Сидоренко… – забубнила рация. – Тут такое дело… Головы ломаем, как такое могло произойти… В общем, упустили мы своего фигуранта…

– Это как? – опешил Кольцов. – Издеваетесь, ребята?

– Да шут его знает, товарищ майор… – молодой сотрудник чуть не плакал. – Из парка вышел и подался в центр. За угол свернул – там какой-то переулок мелкий, мы за ним. Входим, а переулок пустой – смылся, сволочь… Мы туда-сюда, давай в подъезды забегать. Глухо, как испарился… Похоже, засек он нас, товарищ майор. Когда из парка выходили – так сразу и засек…

– Ну, вы даете, товарищи чекисты… – Предчувствие неприятностей царапало как кошачий коготь. – Когда это произошло?

– Минут пятнадцать уже…

– С ума сошли? Почему сразу не доложили?

– Думали, найдем. Весь квартал прочесали…

– Все, отбой.

Притихли сотрудники, выжидающе поглядывали на начальника. Видимо, сильно в лице изменился… Ничего не объясняя, Кольцов кинулся в магазин. Хватит миндальничать – хватать за шиворот упыря…

Торговый зал был небольшой, особо не спрячешься. За прилавком открытая дверь, там мясники рубили говяжьи туши. Сотрудники полезли следом, наступали на пятки. Не было в зале Гулькова! В очереди человек восемь, весы, прилавок, в витрине пара антрекотов, мясные ребра, дорогой говяжий язык. Кольцов подбежал к прилавку, расталкивая людей. Насупилась продавщица, уперла руки в бока. Товарищи ждать не стали, уже штурмовали прилавок, преодолевая жидкое сопротивление.

– Граждане, куда лезем?! – взвизгнула продавщица. – Встаньте в очередь, всем хватит!

– Мужчина здесь стоял, невысокий, в куртке, – Михаил сунул под нос «королевы коопторга» служебное удостоверение. – Где он?

Продавщица растерялась, что-то заблеяла.

– Мужик его увел, – среагировал гражданин, стоящий ближе всех к прилавку. – В очках такой, в плаще с погонами. Оттуда пришел, с черного хода, – гражданин показал подбородком. – Мясники возмущались, но он все равно пролез. Схватил этого и поволок за собой в ту же дверь…

– Когда это случилось?

– Да вот только что, минуту назад…

Бешенство клокотало в груди. Уволить все подразделение к чертовой матери! И его в первую очередь – за глупость и некомпетентность! В смежном зале пронзительно пахло мясом (если не сказать, мясными потрохами). Трудились мускулистые мужчины в фартуках. Трещали перерубаемые кости. Мясники роптали: что вообще происходит? Тут вам не проходной двор! Объясняться было некогда. Кольцов бросился к двери в дальнем конце помещения, вывалился в узкий, еле освещенный коридор. Несколько прыжков – задний двор, скатился с крыльца, завертелся.

Дождь пошел весьма кстати, потемнело небо, ветер загудел в проводах и крышах, но в замкнутое пространство пока не проникал. Дом построили в славные пятидесятые, их, подобные здания, так и называли – «сталинскими». Внушительные, монументальные, с толстыми кирпичными или каменными стенами. Здание формировало в плане букву «П».