Тоннель эго

¹² Фридрих Ницше писал также и об «интеллектуальной чистоте» [intellektuelle Sauberkeit], и об «интеллектуальном сознании» [intellektuelles Gewissen]. Дополнительно можно ознакомиться с этим вопросом здесь: Grau G.-G. Redlichkeit / Ritter J., Grxnder K. (Hrsg.): Historisches Wrrterbuch der Philosophie (Bd. 8). Basel: Schwabe 1992. Стр. 365–369.

¹³ Cм.: Clifford, W. K. The ethics of belief / Madigan T., ed. The Ethics of Belief and Other Essays, Amherst, MA: Prometheus, 1999. Стр. 70–96. Хороший старт для дальнейшего изучения: Chignell A. The ethics of belief / The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2010 Edition), Edward N. Zalta, ed. http://plato.stanford.edu/archives/fall2010/entries/ethics-belief.

¹⁴ Конечно, и на эту тему идут теоретические дебаты. В качестве введения для заинтересованных читателей я рекомендую Cox, D., La Caze M., Levine, M. Integrity / The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Spring 2012 Edition), Edward N. Zalta, ed. http://plato.stanford.edu/archives/spr2012/entries/integrity/. Интересно, что Бертран Рассел откровенно противопоставлял идеал интеллектуальной цельности организованной религии, особенно христианству. Для Рассела все религии по сути своей догматичны; христианство (а также, например, коммунизм) отличается от науки не самой доктриной, а внутренней позицией по отношению к этой доктрине, способом, которым она поддерживается. По Расселу, последователи религий считают их доктрины неоспоримыми и независимыми от эмпирических данных. Здесь, опять же, подразумевается интеллектуальная цельность в смысле внутренней позиции. Но не может ли нерассуждающая преданность христианской доктрине быть все же полезной – тем, например, что побуждает к добродетельному поведению? Для Рассела ответ очевиден: «Сам я считаю, что зависимость морали от религии далеко не так велика, как полагают религиозные люди. Я думаю даже, что некоторые, очень важные добродетели вероятнее обнаружить среди тех, кто отвергает религиозные догмы, чем у тех, кто их принимает. На мой взгляд, это относится, в первую очередь, к добродетели правдивости или интеллектуальной цельности. Под интеллектуальной цельностью я понимаю привычку разрешать болезненные вопросы на основе фактов или оставлять их нерешенными, если фактов недостаточно. Эта добродетель, хотя и недооценивается почти всеми приверженцами догматических систем, на мой взгляд, имеет величайшее значение для общества и окажется полезнее миру, чем христианство или иная организованная система верований». Эта цитата из эссе Рассела «Может ли религия излечить наши болезни?», переизданного в Robert E. Egner & Lester E. Denonn, eds. The Basic Writings of Bertrand Russell, London & New York: Routledge, 2010. Стр. 579 и далее.

¹⁵ Конечно, теоретические споры в философии религии и аналитической метафизике продолжаются, и, конечно, есть видные философы, придерживающиеся совершено других взглядов. А вот чего нет, так это согласия среди специалистов в этой области, которое указывало бы в сторону большинства. Недавний репрезентативный опрос с сильным уклоном в пользу аналитической или англоцентричной философии изучил позиции 1972 профессиональных философов – все они были постоянными преподавателями на 99 ведущих философских факультетах. Опрос показал, что 72,8 % считают себя атеистами. См.: Bourget D., Chalmers D. What do philosophers believe? // Philosophical Studies 170 (3):465–500 (2014). Тем читателям, которые захотят глубже вникнуть в профессиональные академические исследования этой темы, можно начать с Michael M., ed. The Cambridge Companion to Atheism. Cambridge: Cambridge University Press, 2007 и Sobel J. H. Logic and Theism. Arguments for and against Beliefs in God. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Отличную библиографию вопроса можно найти в Bromand J., Kreis G. (eds.), Gottesbeweise von Anselm bis Grdel. Berlin: Suhrkamp, 2011. Стр. 671. См. также Jager C. (ed.), Analytische Religionsphilosophie. Paderborn: Schoningh, 1998.