Тоннель времени

В Западном крыле признавался только один закон — закон власти и силы. И тот, кто пытался решать вопросы иначе, подлежал уничтожению. Разумеется, чтобы об этом не узнал Хараев, который по окончании третьих суток относительной свободы был обеспокоен ростом убийств внутри тюрьмы. Чем меньше арестантов остается, тем выше шансы федералов провести штурм и перебить всех как кроликов. Хараев и не думал освобождать всех. Его целью было бегство в глубь Грузии с небольшим количеством приближенных. Остальные заключенные должны были сыграть роль разменной монеты и прикрыть их отход.

Жулин догадался о правилах поведения. Здесь свой тот, кто способен быть сильным. Не раздумывая больше, он ударил кривогубого ногой в голень. Отпрянув и выругавшись, тот выдернул из-за пояса пистолет и нажал на спуск. Выстрела не последовало.

Толпа с любопытством наблюдала за происходящим.

— Не стреляет? — участливо поинтересовался прапорщик.

Только сейчас кривогубый увидел, что рука чернявого наглеца лежит на его руке и средний палец расположился между ударником и бойком.

Качнувшись, Жулин лбом ударил кривогубого в лицо и рывком отнял пистолет.

Бандит, заливая себе блестящий от пота торс кровью, повалился на пол, а прапорщик, высасывая кровь из пальца, крутанул на скобе «макарова» и одним движением сунул за ремень.

— Э-э, как получилось? — тут же привязался один из боевиков. — Как не выстрелил?

Ключников потянулся и сочно зевнул, всем видом своим давая понять, что все вокруг для него — свои. И если честно, то они порядком ему уже поднадоели.

Жулин хмыкнул, объяснил.

Все потеряли интерес к событию, но трое или четверо все-таки подошли.

— Ты с кем воевал, вовшах?[1]

Это был традиционный вопрос. Боевики не спрашивают — где воевал, они спрашивают — с кем. Причем не имеется в виду «против кого», вопрос требует ответа — «с кем плечо о плечо» и — «где».

— Нохчи?[2] — спросил второй.

— Дац[3], — ответил Жулин, пытаясь уйти от первого вопроса. — Русский.

И тут же понял, что сообщение о национальности обязывает его ответить.

— У меня родители в начале семидесятых в Нальчике жили… — Олег специально увел тему из Чечни, потому что, окажись кто-то из населенного пункта, которой бы он назвал в Чечне, тут же ему нашли бы земляка. И земляк тут же бы понял, что все — ложь. Чеченцы знают всех, кто жил и живет в их родных селениях. — Все хотели на родину вернуться, но там квартиру отцу дали и не отпускали. Потом в Москву уехали.

— А за что тебя в Западное крыло?

— Не, я в Восточном… Поезд «Невский экспресс»…

Жулин еще не догадывался, что его вопрос, какая разница между крыльями «Миража», мог поставить в разговоре точку.

— Так ты чеченского вообще не знаешь?

— Не разрешали учить в Нальчике. Так, несколько слов… Привет, до свидания.

— Суки. Как можно не разрешать человеку учить язык, которым он хочет разговаривать! А это кто такие? — боевик кивнул на Айдарова и Ключникова.

— Друзья. Самые близкие люди.

Бандит о чем-то переговорил с тремя подошедшими и, почесав ухо, сказал:

— Э, друг, надо убить Губастого. Или он тебя убьет. Кто знает — через минуту или через час. Как другу говорю — убей его. Он все равно сумасшедший.

Олег понял, что отскочить не получится. Что-то привлекло его внимание, и он стрельнул взглядом в сторону…

— Меня здесь на ремни не порежут? — поинтересовался, морщась. — Говорят, в Западном крыле свои правила.

— Э, брат, здесь это нормально. В туалет уведи и прикончи собаку.

— А это кто такой? — спросил Ключников, беря кривогубого за шиворот и поднимая на ноги.

— Псих конченый, за убийства детей сидит.

— А где у вас туалет?

— Э, там же, где и в Восточном крыле. Во-он он. Ты разве не знаешь?

— Я в одиночке два года сидел без вывода и по туалетам «красных» не ходил. — И Жулин с напрягшимся лицом развернул кривогубого в указанном направлении и повел в туалет. Ключников и Айдаров двинулись следом, но боевики остановили Татарина.

— Э, поговорим. Ты мусульманин?

— Конечно.

— Давай помолимся за душу этого нехорошего человека?..

Айдаров выставил перед грудью руки горсткой и начал вполголоса читать суру… Разве у него был выбор?

Едва туалетная дверь захлопнулась, Жулин с силой толкнул кривогубого к стене. Но тот повел себя неожиданно. Развернувшись, он выбросил вперед руки и быстро заговорил:

— Слушай меня внимательно! Я из ФСБ! Меня внедрили перед самым бунтом. Черт!.. Чего это стоило!.. У вас есть связь с администрацией? Нужно срочно предупредить наших!..

— Олег?.. — растерянно посмотрел Ключников на Жулина. Он хотел еще что-то добавить, но прапорщик грубо закрыл ему рот ладонью, поднял пистолет и нажал на спуск.

Пуля вошла между бровей кривогубого и вырвала из затылка осколки черепа. Фрагменты ударились в стену и стали медленно сползать в густой кровавой массе.

Бросив на Ключникова уничтожающий взгляд, он дернул его за рукав и вытолкал из туалета.

— Готово, — сообщил Жулин, пряча ствол за пояс.

Вскоре к четверым боевикам приблизился еще один.

— Жрать охота, — пробормотал Жулин. — И я так и не понял: девки на этой киче есть?

— Есть, — ответил один из бандитов. — Одна.