Тоннельщики (СИ)

— Добрый день, Богдан Михайлович! Чем обязан? — отхлёбывая из мелкой чашечки, спросил капитан-лейтенант. Собеседника Северов застал за распитием кофе.

— Миром правит информация, Федор Борисович. И вам не хворать.

— Тонко подмечено, Богдан Михайлович. Предлагаю опустить преамбулы, вы что-то хотели?

— Хорошо, опустим. Хотел, чтобы вы поделились со мной информацией. Что-то подсказывает мне, что вы можете это сделать без урона для себя или даже получили приказ это сделать при моём к вам обращении.

— Даже так, — посмотрев на кофейные разводы, Ильин поставил чашку рядом с белоснежным кофейником на миниатюрном сервировочном столике. — Вам может не понравиться то, что вы узнаете.

— Как-нибудь переживу, чай не дитё малое.

— Не дитё, — согласился Ильин. — Можно один личный вопрос?

— Один? — саркастично спросил Богдан.

— Один. Потом я отвечу на твои. Когда у тебя проснулась интуиция? Мне для полноты картины не хватает небольшого штриха или завершающего мазка.

Богдан задумался, старательно копаясь в памяти. Действительно: когда? Внутреннему голосу он доверял всегда, но колокольный набат стал звучать совсем недавно. Прислонившись спиной к стене палаты, он ответил:

— Когда голым задом посидел на термоядерном заряде с тикающим механизмом подрыва.

— Вот как. Ожидаемо, жаль нельзя взять вашу методику на вооружение. Не каждый способен пережить эмоциональный и гормональный взрыв подобной мощи. Тем не менее, я рекомендую этот опыт для программы «Эспер», — улыбнулся Ильи, на что Богдан непроизвольно напрягся. Последняя фраза прозвучала многообещающе, темным крылом коснувшись самого Северова. — Теперь о том, что я имею право раскрыть вам.

В древности был рекламный слоган, звучавший так: «Имидж — ничто. Жажда — всё!» Если не распыляться на сопутствующие задачи и не растекаться мыслью по древу, в случае Северова главная ставка делалась именно на имидж. Он оказался прав, команда адмирала давно и тщательно готовила экспромт с дискредитацией каас и ситуация в Аюе сложилась как нельзя кстати для флотских «имиджмейкеров». Забытый «Герой Силура» идеально вписывался в планы командования, а после последних событий иной кандидат для осуществления давно лелеемого плана встречной провокации каас спецслужбами не рассматривался. В штабе флота случилась контролируемая утечка информации, где распиаренный Северов описывался в нужном ключе. Этакий борец с пиратами, элитный рыцарь без страха и упрёка, способный одним махом семерых побивахом. К тому же он не сидел сычом на гражданке, как думали многие, а защищал Родину в рядах коллег с плащами и кинжалами. Майора за красивые глазки директор внешней разведки просто так никому не присваивает…

Дальше Богдан додумал сам:

— Катализатор. Адмиралу, как в химии, для ускорения реакции нужен был катализатор. Соломинка. Утечка из штаба произошла раньше сеанса связи с ним, всё остальное было шоу, рассчитанное на меня или стороннего наблюдателя. Нет, таки на меня, вы проверяли, как я пройду какой-то очередной тест. Двенадцать часов даётся не мне, а каас на принятие определённого решения. Что я должен делать официально после прибытия на главную станцию?

— Организовать оборону объекта. Как здесь.

— Понятно, то есть сыграть роль подсадной утки. Вся станция — это большая ловушка, а я приманка. Сладкий сырочек… На живца ловите, Федор Борисович?

Ильин нисколько не изменился в лице, только устало попытался что-то высмотреть на дне опустевшей кофейной чашки:

— Осуждаете? — ирония в голосе каплея, словно девятый вал в бушующем море, перехлёстывала через край.

— Отнюдь, — не принял правила игры Богдан, Ильин подёрнул брови вверх. — Не угадали. Как ни странно, ирония как раз в том, что я прекрасно понимаю адмирала. Да-да, вы не ослышались. На кону стоит независимость человечества, как вида, как галактической расы. Пусть не вся Конфедерация, а лишь небольшая часть сумеет освободиться от диктата каас, но и это гигантский шаг вперёд, но кроме вожделенной свободы ещё есть человеческие жизни. В виде фишек на игорном столе миллионы, если не миллиарды душ и пожертвовать малым, чтобы выиграть целое или большое — это приемлемая цена. Да, мне не по нутру, что роль разменной монеты и приманки выпала мне. Руки так и чешутся съездить по фейсу самому командующему и тем, кто подал ему эту гениальную идею, но я, Федор Борисович, его и их понимаю. К тому же последние события подтверждают очевидность выбора… Кстати, Фёдор Борисович, у вас ещё остался тот великолепный коньяк?

— Хм, — не говоря ни «да», ни «нет», неопределённо хмыкнул Ильин.