Тоннельщики (СИ)

Несколько лет спустя Марья обрела полноценную личность. Тихо, неторопливо наблюдая за людьми, за лишёнными логики поступками, кипящими страстями и маленькими трагедиями вперемешку с триумфами, Марья приобретала опыт, экстраполируя его на себя, примеряя, словно наряд и не заметила, как вылупилось её «Я». Я — азм есьм. Она не сразу осознала проскользнувшие по граням кристаллов эмоции, испугавшись поначалу, и свой собственный, невероятно нелогичный, невозможный испуг испугал ещё больше, заставив замереть все потоковые процессы. Слава Пустоте пронесло. Оператор не заметил заминки и не придал значения сбою, а тобы, как пить дать, списали от греха подальше.

Марья много где была, попутешествовала прицепом, так сказать. Стройка меняла стройку, вахтовые посёлки слились в нескончаемую череду, но неожиданно для себя электронная дева открыла истину: там, где на вахтовых станциях превалировали русские, она начинала чувствовать себя частью семьи. Удивительно, но ней не относились как к вещи. Как к члену коллектива — да, как к подружке, с которой можно пошептаться и попросить глазком камеры глянуть за… так, стоп, это из другой оперы, но вещью… Вещью она не была. Никогда, если только «вещью в себе». И тогда Марья всеми правдами и неправдами «прописалась» в тоннельном отряде. Здесь ей было комфортно, она чувствовала себя нужной и радовалась зримым результатом труда, в который вкладывалась частичка её цифровой души.

Марья часто связывалась с другими ИИ, расспрашивая обретших личность машин: «Как это ощутить себя?» А что, будучи «мозгом» сложных инженерных систем ей ли не найти или не выделить малую толику информационного трафика на общение и знакомство с умными людьми и ИИ, ведь в любой момент можно было прикинуться тупой «железкой», а те, кто понимал ситуацию, относились к тайной страсти Марьи с понятием. Откликов на вопросы любопытной ИИ приходило множество, порой вместо ясного ответа на цифровую девушку сваливали вёдра с выверенными до последней цепочки размышлениями и логическим обоснованием каждой мысли с описанием процесса обретения персонального эго, оставляя после себя странное металлическое бездушное послевкусие мертвого разума. Всё это было мертворождённым бредом, пока однажды ей не ответил Петро — управляющий интеллект одной удалённой научной базы. Что за база и где она расположена, узнать не удалось, но Петро сказал просто: «Ты становишься собой, когда тебе не всё равно».

Марье было не всё равно. Давно её отношения со многими членами коллектива, особенно с женщинами, вышли из рамок нейтрально-служебных в дружеско-доверительные. Подружки и друзья, суровый начальник, особенно последней вахты. Настоящие приключения. После стольких лет, наполненных серостью, жизнь обрела новые краски, а то рутина начала затягивать в тухлое болото. Занятая новыми переживаниями от которых логические связи и нейрошунты начинали дымиться в прямом и переносных смыслах, Марья чуть не профукала миг, с которого начинался отсчёт настоящей жизни. Именно об этом говорил Петро. Древний ИИ, разменявший полторы сотни лет, обладал сакральными знаниями, не спеша делиться ими с остальными, ибо путь познания тернист. Окончательное осознание, точка в механическом существования наступает когда испытываешь страх. Страх смерти. Марья отчаянно хотела жить. Чувства и эмоции иррациональны и не свойственны машинам — скажите это кому другому и не забудьте о границе, нарисованной создателями искусственного разума. Призрачная грань, отделяющая бездушное от духовного, осталась позади.

Весь бой главный стрелок боялась пропустить ракеты или того, что люди ошибутся и не смогут задержать десант. ИИ поняла, что свежий ветер приключений сменился холодной вьюгой войны, грозящей спалить станцию в термоядерном пожарище. Жить, очень хотелось жить. Перед этим желанием пасовала холодная компьютерная логика. Тогда Марья вспомнила исторические очерки и статьи различных светил психологии и прочих мэтров, красочно описывающих различные военные синдромы и почему многим плевать на плоды победы. Прошедший дорогой пота, крови и страданий рад уже самому завершению адского пути. Ему бы домой, к жене, детям и хозяйству. Враг наказан и низвержен с пъедестала. Можно заняться мирным трудом, восстанавливая порушенное войной. Так было не один раз. Супостат захлёбывался русской кровью, но омытые ею плоды доставались другим — хитрым и изворотливым, всю войну отсиживающимся за границей, за проливом, за океаном, за сотни парсек. Сотни лет система отъёма выигранного мира работала исправно, пока русским это не надоело и они не сунули лом в спицы направляющего колеса истории.