Тоннельщики

Под воздействием проснувшегося чутья Богдан выбил из Ильина полтора десятка боевых скафандров для себя и служивших в десанте работников из числа штатного состава станции, чем ещё плеснул воды на колесо записного мельника, словно заведённый твердившего, что Северов чистой воды интуит. Старпом долго не соглашался обмундировать залетного гражданского специалиста в компании с десятком и ещё пятёркой «голодных ртов», справедливо мотивируя отказ тем, что боевая экипировка товар штучный и штатный взвод штурмовиков на «Скором» индивидуальные «Хорсы» даже под страхом смерти не отдаст. Богдан кивал, соглашался со старпомом, но продолжал давить, ни на грош не веря в отсутствие у вояк заветной кладовочки с ненужным на первый взгляд хламом. Сам такой был, все ужимки Ильина он видел даже с закрытыми глазами, а тот продолжал упорствовать и набивать себе цену, и когда своеобразный торг достиг пика, Северов показательно изобразил жестом сдачу в плен. Резко потеряв интерес к процессу взаимных уступок и торговле, он скупо поблагодарил Ильина за коньяк и засобирался к себе. По инерции улыбающийся старпом не сразу поверил докладу оперативной группы, посланной на вахтовую станцию за криопеналами с пленными каас и вахтовиками. Перед группой в погонах сработали двери-гильотины, а бархатный женский голос посоветовал возвращаться на «Скорый» не солоно хлебавши.

Спецуре в предельно вежливых и корректных выражениях сообщили, что у трофеев есть законный хозяин и некрасиво разевать роток на чужой вершок. Команды сверху не было, полномочия экипажа «Скорого» никем не подтверждены. Таки строители, гражданская организация и военные им не указ, поэтому в целях соблюдения отчётности, законности и ещё целой кучи форм и справок… В самом деле, не будешь же резать двери на гражданской посудине. Свои не поймут, а чужие подавно.

– Твоя взяла, – зло выплюнул Ильин, считавший «трофеи» тоннельщиков своей законной добычей. – Чего ты хочешь?

– Ничего, – задержался в дверях Богдан. – Мы просто друг друга недопоняли. Как я могу выдвигать какие-то требования и что-то у вас просить? Это абсурд какой-то, согласитесь. Подсудное дело. На что вы меня, товарищ капитан-лейтенант, подбиваете? Считайте, что блоки памяти и пеналы «морозильника» уже у вас на борту. Дело осталось за малым. Меня устроит официальный запрос, товарищ капитан-лейтенант, с утверждённым актом передачи «трофеев». Запрос, согласование, разрешение, – на каждую бумагу или голосрез фреймчита Богдан загибал палец, – акт. Как вы говорите, закон одинаков для всех. Я понимаю, не дурак. Dura lex sed lex. Вы не имеете полномочий передать гражданским специалистам оружие и боевую экипировку, я не могу действовать в разрез с инструкциями и прочими регламентирующими документами. Sapienti sat.

– Ты не говорил про оружие.

– «Вы», товарищ капитан-лейтенант. Я не ослышался? Оружие, какое оружие?! Вы что-то путаете, капитан-лейтенант, – делая шаг в коридор, деланно удивился Богдан, походя взвинтив ставки.

– Постойте, Богдан Михайлович, не горячитесь. Мы же взрослые люди.

– Взрослые люди с погонами на плечах должны понимать, как это сидеть с голой попой против вооружённых до зубов штурмовиков с корветом на закорках, а вы… Заигрались. Привыкли всё получать на халяву, либо как на базаре. Вы можете гарантировать безопасность персонала на выходе из первого кольца и во время перелёта в Провал? Вы можете со стопроцентной уверенностью поручиться, что на станцию в ближайшие двое суток не нападут? Я – нет. И мои люди не поручатся. Пуганые уже, да вы и сами могли оценить местные реалии.

– Хватит, Богдан Михайлович, не давите. Знаете, у вас талант вести переговоры.