Too expensive for you (СИ)

«Мудак» пропищал смартфон, высвечивая на экране последнее сообщение непродолжительной переписки с Милковичем, вызывая легкую улыбку на лице рыжеволосого парня, с ногами забравшегося в потрепанное кресло у панорамного окна небольшого номера мотеля на окраине Чикаго, попивая холодное пиво и глубоко затягиваясь порцией горьковатого дыма.

Всего несколько букв, очередное оскорбление из уст брюнета, вновь вернули в голову воспоминания, упорно отгоняемые на протяжении этого длинного дня, снова занимая все мысли, вытесняя привычное уже чувство страха и беспокойства, заменяя его новым, неизведанным доселе, пугающим чувством нежности и теплоты.

Он не собирался писать или звонить ему, вовсе нет, просто так сложилось.

Просто одна очень своенравная и, несомненно, любопытная девушка решила вмешаться, наспех отправив Галлагеру короткое сообщение, которое тот, кажется, перечитал сотню раз, прежде чем решился набрать ответ, адресованный уже совсем не ей.

Он не ждал звонка или СМС от него, вовсе нет.

Просто проверял свой аппарат на их наличие, так, на всякий случай.

Он не хотел думать и вспоминать, но что-то упорно возвращало в его голову яркие картинки, добавляя новые детали, упущенные ранее.

Все вариации оттенков голубого, что видел он в паре глаз, отражающих свет люминисцентных ламп или солнечных лучей, с всегда чуть расширенными зрачками и маленькими серыми крапинками, хаотично рассыпанными по радужке.

Едва заметные пятнышки на переносице, совсем не такие, как украшали его собственное лицо или плечи, не видимые постороннему взгляду, ведь никого Микки Милкович не подпускал слишком близко, но Йену удалось их разглядеть.

Не заживающая ранка на нижней губе, рассеченной, Бог знает, сколько времени назад, и не имеющая возможности затянуться из-за привычки брюнета терзать ее зубами в моменты задумчивости или нежелании говорить что-то.

Как минимум пять различных движений бровями, красноречиво говорящих об испытываемых Милковичем эмоциях, с недавних пор с легкостью распознаваемых Йеном, уже успевшим выделить одно из них, самое яркое в его воспоминаниях, то, что увидел он, вернувшись в комнату Микки вчерашним вечером.

И небольшой шрам на безымянном пальце, навсегда теперь скрытый татуировкой.

Уверенный в том, что Милкович не ждет ответа, Йен поставил телефон на зарядку и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, пытаясь построить планы на завтрашний день, надеясь на то, что последняя возможность добыть необходимую сумму, все же, принесет свои плоды.

В любой другой ситуации, Галлагер даже не подумал бы обратиться за помощью к человеку, которого вычеркнул из своей жизни несколько лет назад, но сейчас он просто не видел другого выхода.

Заработать в кратчайшее время столь большую сумму не представлялось возможным, да и путь к заработку в последнее время Йен знал только один, по каким-то причинам теперь казавшийся чем-то отвратительным и грязным, но не сбрасываемый со счетов до сих пор, откладываемый на самый крайний случай.

Но разве вынужденный побег и попытки скрыться в паршивом мотеле на окраине географии нельзя назвать тем самым крайним случаем?

Встреча с Клейтоном, которого даже в мыслях Галлагер не мог называть никак иначе, чем по имени, закончилась полным провалом. Продолжительное путешествие на поезде в соседний город и несколько часов в приемной в ожидании момента, когда отец вернется с деловой встречи, не принесли ничего, кроме чувства голода и раздражения. А недовольство мужчины от неожиданного визита блудного отпрыска и вовсе вывели Йена из себя, заставляя отбросить на второй план надежду на призрачную возможность получить помощь, вытесняя вперед непрошедшую еще обиду.

Разговор на повышенных тонах и просьбы отца удалиться и больше никогда не приходить к нему на работу или домой, окончательно убедили Галлагера в том, что обратиться к Клейтону, наверное, было не самой лучшей идеей, если не сказать больше.

Бросив последний взгляд на высокое здание, на седьмом этаже которого располагался офис адвокатской конторы отца, Йен натянул шапку на брови и, запустив руки в карманы куртки, направился к вокзалу, обдумывая положение вещей и приходя к неутешительному выводу.

Всего два возможных варианта покончить с этой ситуацией виделись сейчас Галлагеру, и каждый из них выглядел паршивее другого, но третьего на горизонте не наблюдалось.

Сидя на маленькой лавочке в ожидании ближайшего поезда в направлении Чикаго, Йен листал список контактов и интернет-страницы, оставшиеся в закладках телефона еще со времен его работы в первом клубе, сохраняя адреса проходивших в ближайшие дни мероприятий, на которых, по прикидкам рыжего, можно было поднять неплохие деньги, хоть и в нынешних расценках на «продажную любовь» он ориентировался не так свободно, как прежде, все финансовые вопросы переложив на плечи своего сутенера.

Разве можно было подобрать Мэйсону более точное определение?

Вибрация телефона в кармане и знакомая мелодия застали Йена в теплом вагоне поезда, задумчиво рассматривающего серовато-коричневый пейзаж, мелькающий за окном.