Итоги
Миша, видимо, засек мою готовность восторгаться его женой со слезами на глазах и вновь перешел на «вы».
– Ну, что вы скажете, Аня, что мне оставалось делать?
– Наверное, предложить продать ребенка, – предположила я. – И что, Моника согласилась?
– Какая Моника?.. А… Дело не в этом. В момент, когда Наташка сказала эти слова, моя любовь к девушке с работы куда-то делась. Я пытался найти ее в глубинах своего порочного мозга, в образах холодной как лед секретарши, в своей черной душе… Нет! Ни следа, ни единого позыва, ни-че-го!
– Так что же вы сделали?
– На следующий день я пришел на работу и уволил ее, сказав, что мне не нужен ребенок и она вместе с ним.
– Лед растаял, Моника плакала?
– Нет, Аня, не угадали. Она абсолютно равнодушно собрала свои вещи и, вежливо попрощавшись, ушла, даже не обернулась ни разу.
– Вам не хотелось остановить ее?
– Что вы, я был несказанно счастлив. Я боготворю свою Наташку, мудрей-шу-ю, великодушней-шу-ю, красивей-шу-ю из женщин. Вот поэтому через несколько дней мы решили устроить эту самую свадьбу, теперь вы понимаете меня? – Миша уже давно сидел со мной в обнимку, дружески облокотившись на мое плечо, другая его рука контролировала положение стакана.
– Миша, вы рассказали мне такую историю, по которой смело можно писать книгу или снимать кино, даже полный метр.
– Бросьте, Аня, в жизни происходят такие истории, что кино отдыхает. Давайте за жен, за наших жен. Дай им бог!
Я охотно присоединилась, хотя жены у меня не было. Выпив эту дозу, я поняла, что все предыдущие были лишними. Еще одной бессонной ночи с демонтажем мне не выдержать.
– Я пойду, Миша, не обижайтесь, проверю, как у моих дела.
Михаил уже не слышал, Наташа возвращалась к нему, очевидно желая пригласить мужа на танец. Я очень деликатно, практически по-пластунски, уползла от стола.