Топ и Гарри

- Опасные места, вы думаете? Это - временное явление. Через несколько месяцев индсмены будут изгнаны из прерий и поселены в резервациях, где им и полагается находиться. Да, сейчас тут еще бродят небольшие шайки, но они не в состоянии нам повредить. Наконец-то наступает время, когда начинают этих бандитов приобщать к цивилизации.

- Вы считаете индейцев грязными бандитами, а вот у меня среди них есть несколько хороших друзей, - спокойно произнес мужчина, сидящий у окна. - Они не требуют ничего, кроме покоя и свободы. Судьба индейцев - это трагедия.

- Ну уж извините - трагедия… Мы, знаете ли, не в театре. Мы делаем Америку. Вот, например, железная дорога, она ведь с большими трудностями была закончена в срок. Кто не поспевает - тот катится вниз.

- Простите, уважаемый господин…

- Финлей.

- … господин Финлей, очень уж, пожалуй, неподходящи ваши рассуждения для тех, кто не принимает непосредственного участия в игре…

- Меня вы не можете упрекнуть, - заметил тот, - я - республиканец. Я всегда был республиканцем, причем убежденным республиканцем. Я всегда ценил свободу и был за равноправие цветных. Но тут речь не о белых, черных или краснокожих, речь об убийцах и гражданах и, соответственно, быть железной дороге или не быть. И ответ ясен.

- Но эта земля принадлежит индейцам, неприкосновенность ее была им гарантирована.

- Какое это имеет отношение к железной дороге?

- Дорога проходит по земле, являющейся собственностью индейцев.

- Дорога проходит по территории одного из штатов Юнайтед Стейтс оф Америка.

Седой господин прекратил разговор и принялся смотреть в окно. Дуглас воспользовался случаем, чтобы вмешаться.

- Ты помнишь, па, цирк в Миннеаполисе. Там вождь-индеец тоже говорил такие слова.

- Да, да, да. И представление еще закончилось убийством режиссера и ограблением кассы.

Господин у окна оживился.

- Извините, вы не помните названия цирка и год, когда это произошло?

Дуглас поспешил с ответом.

- Весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Это был цирк Мейерса.

- Мое имя Моррис. Я жил в Омахе осенью тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, там в цирке Мейерса тоже была ограблена касса…

- А здесь схватили ковбоя по имени Джим, - объяснил господин Финлей. - Но в первую же ночь этот Джим бежал.

- И убийство режиссера…

- Да. Один артист-индеец застрелил режиссера и тоже исчез вместе со своим сыном где-то в этой дикой стороне.

- Их звали Топ и Гарри, - счел нужным пояснить Дуглас.

- Что? - Это уже воскликнул широкоплечий молчаливый мужчина. - Топ и Гарри?

- Топ и Гарри, - подтвердил Дуглас, почувствовав себя в центре внимания купе.

- Вы знаете этих индейцев? - спросил Моррис широкоплечего.

- Да. Разрешите представиться - Джо Браун.

- Вы тот самый Браун, тот инженер, который работал на этой дороге изыскателем?

- Совершенно верно. И мы сейчас как раз проезжаем эти места.

- Прошу извинения, - госпожа Финлей повернулась к человеку, сидящему у окна, - ваше имя Моррис? Может быть, вы и есть тот художник, который в качестве натуры для своих картин избрал известных индейских вождей?

- Да, примерно так, - подтвердил художник. - Так вы знаете Топа и Гарри? - снова обратился он к Брауну. - Когда же вы видели их в последний раз?

- Полтора года тому назад.

- Мне хотелось бы их повидать.

- Где вы выходите?

- На ближайшей станции.

- Вот там-то мы их и можем повстречать, если нам не изменит счастье. Оба они - разведчики железнодорожной компании и находятся именно на этой станции.

- Что?! Разведчики? - воскликнул господин Финлей, нервно вытирая перемазанные шоколадом пальцы. - Убийца-разведчик!

- В этом нет ничего удивительного, - возразил инженер. - Лучше не интересоваться прошлым разведчиков, а то всплывет черт знает что. У меня, например, скаутом был один тип, который двадцать шесть человек отправил на тот свет.

- Ах! - Госпожой Финлей от волнения овладел удушающий кашель, и господин Финлей принялся возиться с ней.

К вечеру показалась станция. Путь здесь описывал кривую, и были хорошо видны огромные палатки, деревянные бараки, штабеля тюков и бочек. В лагере кипела жизнь, потому что шло строительство станции и поселка.

Поезд остановился. Открылись двери и окна, но вышли только трое: Моррис, Браун и его молодой спутник, которого тот называл Генри.

Прошло немного времени, и поезд снова тронулся и скоро извивающейся гусеницей исчез вдали, в поросшей травой прерии. Ветер поднимал над путями пыль, надувал палатки. Из лагеря доносились крики, топот коней, но это был какой-то случайный шум в море окружающей тишины.

- Я должен подождать, - сказал Моррис и огляделся по сторонам; он тут же увидел того, кого искал. - Длинное Копье! Ты здесь! - Художник приветствовал аккуратно одетого индейца с красивой цепочкой на шее.

- Мой белый брат, Далеко Летающая Птица, Волшебная Палочка, просил меня привести двух коней и двух вьючных лошадей. И я здесь. Я жду.

- Ты меня ждешь, мой дорогой верный друг! Ты уже подыскал для меня квартиру?

- Да.

- А могу я двух моих знакомых - мистера Брауна…

- Джо, пожалуйста, Джо, после того, как мы познакомились в поезде.