Топ и Гарри

Наступил вечер. Солнце закатилось за вершины Скалистых гор. Глухо журчали воды ручья. Вдалеке послышался вой волков.

– Белые люди хотят провести ночь здесь? – вдруг спросил Матотаупа; в вопросе звучала озабоченность.

– У тебя есть какие-то опасения? – поинтересовался инженер, встревоженный тоном индейца.

– Да. Если бы я был вождем белых людей, я бы приказал сейчас же сниматься.

– Уж не думаешь ли ты, что ночью на нас могут напасть?

– А почему бы и нет. Если мы останемся, нужно усилить дозоры или продолжить преследование!

– Ну, поднять наших людей на новое выступление и прочесать лес нам не удастся. Они выполнили свое и теперь будут болтать о том, что разрушили поселок и уничтожили индейцев. Они хотят того же, что и я, – вернуться к работе.

А преследование рода Медведицы потребует не одну ночь.

– Да, и будут еще убитые.

– Ну вот видишь. А нам это ни к чему. Сумеешь выставить дозоры?

– Я не могу приказывать здесь белым людям.

– Я скажу, чтобы они слушались тебя.

Джо направился на другую сторону большого круга переговорить с вожаком. Матотаупе было доверено расставить посты.

Он решил прежде всего выслать дозорных на западную и восточную высотки – туда, где ручей делал поворот, то есть расставить посты так, как делал это, будучи военным вождем рода Медведицы. Он предложил также установить пост и там, где когда-то стояли палатки. Коней он перевел на восточный берег, где обычно находились мустанги индейцев.

Наступила ночь. Растерзанные трупы белые люди собрали в кучу на берегу. Выли собаки, чуя приближение койотов. Вожак собрал людей и показал, кому куда идти в дозор.

Матотаупа сообщил все это Джо и сказал, что сам будет проверять дозоры вместе с Харкой.

Джо молчал. Матотаупа спросил:

– Что еще?

– М-да… Тебе очень нужен Харка? Может быть, дать ему поспать, он ведь чертовски устал, со вчерашнего вечера на ногах.

Матотаупа задумался. Потом повернулся к Джо.

– Он жаловался?. Да… лучше пусть он останется с тобой и поспит.

Харка действительно еле стоял на ногах, и не только оттого, что не спал. Отец должен был знать – отчего. Инженер был рад, что его заботы достигли цели. Работа надолго отрывала Джо Брауна от семьи, к тому же у жены был прескверный характер, а дети были от него далеки. Он всем сердцем привязался к Генри, из которого хотел сделать хорошего инженера. Но Генри был сейчас далеко – и объектом забот Брауна стал Харка.

Харка решил устроиться на ночлег у своих коней, которые были привязаны отдельно от других в восточной части поселка. Отец воспротивился было, но Джо Браун не стал возражать. Инженер поступил совершенно неожиданно.

Едва Харка отправился к коням и улегся у своего Серого, тот тоже прихватил кусок кожаного полотнища от палатки, пошел за мальчиком и улегся неподалеку, у своего коня: Брауну были неприятны эти люди, которые проявили низменный интерес к обстоятельствам гибели его спутников. Заснуть Харка не мог. И дело было не столько в усталости, сколько в огромном нервном напряжении. Сквозь полуприкрытые веки он смотрел на небо. Он вспоминал

Уинону, Унчиду, их прощальные взгляды. Впервые он задумался и о младшем брате. Чего только, наверное, не пережил Харбстена в родной палатке за последние два года!

Харбстена остался без отца и, что еще хуже, был сыном изгнанника и братом того, кто пошел за изгнанником. У

Харбстены не было еще сил, чтобы постоять за себя, если мальчишки задевали его. Не было у него и старшего брата, который бы мог защитить…

Джо кого-то окликнул, и Харка даже вздрогнул, так неожиданно это было. Он приоткрыл глаза.

– Хэлло! – крикнул Джо. – Кто ты?

Мальчик лет десяти, узкогрудый, хрупкий, остановился шагах в пяти от Джо. На нем были мокасины, легины, кожаная куртка внакидку. Одежда была необычна. В это время года дети индейцев не носили курток, а на нем была прекрасно вышитая праздничная куртка, это Харка хорошо разглядел. При свете луны он узнал своего брата.

Харбстена подошел к Харке.

– Это ты? – спросил он на языке дакота.

– Да, это я.

– Я пришел сюда, – продолжал Харбстена своим детским голоском, – потому что от наших разведчиков узнал, что вы здесь.

– Тебя видел отец?

– Да. Я его спросил, где ты, и он мне сказал: «Иди туда, где спят, там найдешь его». Вот я и нашел тебя.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил Харка.

– Харка – Твердый Как Камень, мы оба – сыновья предателя.

– Молчи, если ты любишь жизнь.

– Я не люблю ее больше. – Эти слова Харбстена произнес своим звонким голосом, но это были не просто слова, они вырвались, как вопль души.

– Существует много способов умереть, если кто-нибудь хочет умереть, – с горечью ответил старший брат.

– Я выбрал свой путь, Харка. Воины могут говорить, что я – сын предателя, которого в наших палатках, словно ребенка, связал Тачунка Витко и который девочкой Уиноной был освобожден. Но я покажу, что у меня есть воля и мужество. И это так.

– Доказательством твоего мужества служит то, что ты пришел ко мне?

Подошел Матотаупа и остановился около своих детей.